Дар милосердия - [52]

Она заснула, и тут вернулся кошмар.

Мистеру Финдли не было дела до безопасного мира, наполненного добротой. Он покинул свой дом по расписанию и начал прогулку вокруг квартала. Собака тоже появилась точно по расписанию, она покорно подошла, как только мистер Финдли свернул на улицу, идущую мимо школы. Не было никаких намеков, что этот эпизод будет отличаться от первого, вот только когда мистер Финдли в третий раз повторил «сидеть», что-то странное случилось с его лицом. На миг оно потеряло военную твердость, и чувство, похожее на жалость, скользнуло по нему, словно луч утреннего солнца. Вместо того чтобы пнуть пса, директор наклонился и погладил его по голове.

Однако он остался непоколебим относительно жалюзи и, проинспектировав их, вновь записал в своем блокноте: «Мисс Эллис. Нарушение субординации». И опять она, дрожа, сидела на кровати, представляя, как мчится в школу поправлять жалюзи, а после долгие одинокие часы лежала в одинокой темноте и старалась уснуть.

V

Кагда я вырасту, я хачу быть как Мирлин Монро, петь танцевать и быть красавицей. Хачу быть в теливизаре и чтобы мои фотографии печатали в журналах. Люди смотрели на них, а кто то например Джо Демагго предложил мне паже-нится и мы будем жить долго и счастливо.

Мисс Эллис опять опоздала, и дети оставили сочинения на ее столе. Она хотела пересмотреть их все и найти одно, написанное на плотной голубоватой бумаге, но струсила. За первое сочинение она поставила тройку и поспешила проверить следующее, почти не сознавая, что читает.

Кагда я вырасту я стану остеопатом как мой папа. Когда люди будут приходить ко мне я буду ламать им спины и шеи а они будут давать мне деньги как моему папе. Не знаю почему они дают деньги чтобы им ламали спины и шеи, но они дают много, потому я хочу быть остеопатом кагда…

Краем глаза она заметила знакомый голубоватый краешек. Мужество покинуло ее, но в дело вступило любопытство.

Когда я вырасту, я хочу стать психотерапевтом. Но не обычным, а тем, который специализируется на индивидуальной регрессии в субнормальных культурах. В нашей галактике так много субнормальных цивилизаций, особенно в периферийных секторах, что моя раса просто обязана отправлять специалистов для работы на местах, чтобы провести необходимые коррекционные мероприятия.

Психотерапия совсем не походила на рейсы Земля-Альфа Змееносца-14, про которые мисс Эллис ожидала прочитать в сочинении Лайла, и все же ее руки дрожали, когда она поднесла лист к солнечному свету, струившемуся из окон.

Впрочем, дрожали недолго. Потому что если сочинение разочаровало ее, то рисунок оказался двойным разочарованием. Он изображал семью Лайлквестов, сидящую на диване в гостиной.

Она все еще всматривалась, когда в класс вошла миссис Лайлквест, перегнулась через стол и забрала листок из ее рук.

— Извините за грубость, — сказала она, — но когда я узнала, что Лайл опять взял нашу бумагу, я должна была что-то предпринять.

Мисс Эллис застыла у стола, не зная, что сказать.

— Не понимаю, что на него нашло, — продолжила миссис Лайлквест, — он всегда хорошо себя вел. А о чем он написал в этот раз?

Она взглянула на сочинение, потом поднесла лист бумаги к свету и на мгновение показалась очень удивленной.

Ее щеки порозовели.

— Я знаю, что вы думаете, — сказала она мисс Эллис, у которой в эту минуту вообще не было ни одной мысли. — Понимаете, было еще два или три набора бумаги кроме той, с горным озером. Эту, с нашей общей фотографией, мистер Лайлквест специально заказал для поздравительных писем.

Мисс Эллис все еще не могла сказать ни слова, когда в комнату вошел мистер Финдли, совершающий обычный утренний обход.

— Доброе утро, мисс Эллис, — коротко поздоровался он, а потом взглянул на миссис Лайлквест, которая торопливо сложила лист и засунула себе в сумку. Затем он перевел взгляд обратно на миссис Эллис.

— Что-то случилось? — спросил мистер Финдли.

В его голосе прозвучала такая искренняя забота, отразившаяся также и в его глазах, что мисс Эллис чуть не выдала ему всю фантастическую историю. Мысль о строгом капитане и слишком впечатлительном рядовом всплыла в голове как раз вовремя, вернув ее к реальности.

— Нет, что вы, мистер Финдли, — сказала она. — Это миссис Лайлквест, мать одного из учеников. Миссис Лайлквест, это мистер Финдли, директор нашей школы.

— Здравствуйте, миссис Лайлквест.

Глаза женщины расширились, лицо порозовело. Она посмотрела на мистера Финдли, а потом на мисс Эллис. Потом, словно придя к какому-то решению, склонила голову.

— Моя интуиция не подвела, — заявила она, — вы подходите друг другу.

Мистер Финдли уставился на нее. Лицо его приобрело оттенок цвета, лишь чуть менее насыщенный, чем у мисс Эллис.

— Был рад познакомиться с вами, миссис Лайлквест. А теперь прошу меня извинить, — выпалил он и стремительно покинул комнату.

Миссис Лайлквест смотрела ему вслед, явно не осознавая, что сказала нечто неуместное.

— А он и правда симпатичный, — промурлыкала она. — Он каждое утро заходит к вам в это время?

Мисс Эллис боролась со смущением.

— Мистер Финдли заходит не ко мне, — наконец сказала она, — а просто инспектирует классные комнаты, проверяет, все ли в порядке.