Дар милосердия - [47]

Потом недовольство уступило место удивлению. Альфа Змееносца-14, надо же! Голубые озера и серебряные горы! С улыбкой учительница поставила над заглавием тройку с минусом и приписала: «Больше никакой научной фантастики!»

А потом обратила внимание на бумагу.

Та мало отличалась от обычной дешевой, на которой были написаны другие сочинения, только без линеек, а главное, странно тяжелая и с плотной голубоватой текстурой. «Кто-то залез в письменный стол к родителям», — подумала мисс Эллис и поднесла бумагу к свету — нет ли там водяных знаков.

Неожиданно по краю листа замерцали крошечные волокна, похожие на маленькие проволочки. Бумага стала полупрозрачной, сквозь нее просвечивала трехмерная миниатюра: экзотическое озеро, окруженное величественными серебряными горами, тянущимися к изумительному кобальтовому небу. По озеру плыла лодка, в которой сидели двое взрослых и ребенок.

Бумага словно превратила написанные на ней слова в образы. Руки мисс Эллис затряслись, и она положила лист на колени. Картинка тут же исчезла, и бумага вновь стала обычной. Слова вернулись на свое место, края перестали мерцать.

Мисс Эллис взглянула на имя в правом верхнем углу: Лайл Лайлквест Младший, 4 класс. Занятия только начались, и она еще не всех учеников помнила по именам, но вот Лайла Лайлквеста Младшего вспомнила легко. Странно, потому что этот мальчик ничем не выделялся — ни внешностью, ни поведением. Совсем непримечательный ребенок, даже слишком.

Мисс Эллис потрясла головой, чтобы привести мысли в порядок. «Просто я позволила разгуляться воображению, — подумала она. — Неужели я все это видела?» Бумага невинно лежала на коленях — так невинно, что она не смогла удержаться и вновь не посмотреть сквозь нее на свет. Просто чтобы убедиться, что это не более чем лист дорогой бумаги, который маленький мальчик вытащил из маминого или папиного стола, чтобы произвести впечатление на учительницу.

Волокна по краям листа тут же вспыхнули, и появилась миниатюра. Кобальтовое небо казалось еще более удивительным, чем прежде, — такое безбрежное, глубокое и бесконечное, что мисс Эллис охватил страх от одного его вида. Она швырнула листок на кровать. Потом встала, подошла к окну и посмотрела на прозаическую односкатную крышу и совершенно заурядный задний дворик.

Теплое вечернее солнце и подернутое дымкой осеннее небо успокоили ее, и страх постепенно исчез. «Веду себя, как глупая девчонка, — размышляла она. — Если я покажу этот лист родителям Лайла и скажу, что об этом думаю, они наверняка умрут со смеху».

Хотя… А почему бы и правда не показать сочинение родителям Лайла и послушать, что они скажут? Прямо сегодня. По телевизору показывали вульгарного комика Типпи Чарма, и смотреть его она точно не хотела. А вернувшись, успеет проверить остальные сочинения на тему «Как я провел лето».

II

Лайлквесты жили в самом обычном доме. На старомодной веранде горел свет, светились окна гостиной. Мисс Эллис заплатила таксисту и зашагала к крыльцу по обсаженной таволгой дорожке. Робко поднялась по ступенькам и позвонила.

Высокий стройный мужчина, открывший дверь, равнодушно взглянул на нее бледно-голубыми глазами. Молодой, симпатичный, ничем не примечательный. Выглядел как человек, которого мало интересуют события, происходящие вокруг. Одним словом, обычный среднестатистический гражданин.

На секунду мисс Эллис почувствовала себя неловко, но потом вспомнила кобальтовое небо.

— Мистер Лайлквест? — спросила она.

— Да.

— Я мисс Эллис, учительница Лайла. Извините, что беспокою, но… я хотела бы поговорить о нем.

Глаза мистера Лайлквеста оживились.

— Пожалуйста, проходите. Надеюсь, Лайл ничего ужасного не натворил.

— О, ничего такого.

Мисс Эллис шагнула в прихожую:

— Понимаете, я вчера задала классу первую домашнюю работу — обычное сочинение о летних каникулах. А сегодня вечером, когда читала работу Лайла, просто не могла не обратить внимания на бумагу.

Мистер Лайлквест на секунду замешкался:

— И на какой же бумаге он писал?

— Я… сначала я просто подумала, что это дорогая бумага для писем. А когда посмотрела ее на свет, то увидела картинку, описанную в сочинении. Вот и растерялась…. Ну, я имею в виду, что картинка была такая странная. Давайте я покажу, бумага у меня с собой.

Она порылась в сумке и вытащила сочинение.

Тут из дверей гостиной появилась невысокая женщина с тонкими, изящными чертами лица.

— Почтовая бумага? — резко спросила она.

«Надо же, какая красавица, — пронеслось в голове у мисс Эллис. — Вот только эта жуткая серая кожа…»

Впрочем, и у мистера Лайлквеста такая же. Странно, что она не заметила этого раньше.

Отец Лайла развернул бумагу и посмотрел сквозь нее на лампу в коридоре. Голубые глаза мужчины уже не казались безжизненными. Учительнице вдруг стало не по себе.

Он опустил лист и прочитал сочинение. Взглянул на женщину в дверном проеме:

— Лилла, это мисс Эллис, учительница Лайла. Мисс Эллис, это моя жена.

— Приятно познакомиться, мисс Эллис, Вы что-то говорили о бумаге?

— Мне тоже очень приятно, — сказала мисс Эллис. — Я показывала мистеру Лайлквесту сочинение Лайла. Оно написано на очень необычной бумаге, вот мне и стало интересно…