Дар милосердия - [105]

Я повернулся к Джулии. Она уже успела одеться, и теперь пыталась как-то скрепить разорванные половинки. Лицо ее было бледным, но глаза — ясными. Я с волнением всматривался в них и облегченно вздохнул, когда прочитал во взгляде не злобу, а понимание.

— Ты умеешь управлять вертолетом? — спросил я.

Джулия кивнула:

— Я летаю с двенадцати лет.

— На крыше есть вертолетная площадка. Нужно только добраться до нее, а там мы сможем улететь куда-нибудь…

— На Марс. Если ты согласен, Роджер.

Джулия наспех закрепила платье и невозмутимо смотрела на меня.

— Не шути так, — начал было я.

— Я не шучу. Где-то здесь должен быть выход на крышу. За мной, Роджер!

Мы осмотрелись и, не заметив вокруг ни души, побежали по коридору — Джулия впереди, я следом.

В конце виднелся солнечный свет. Выход на арену, подумал я. Джулия свернула направо в узкий, плохо освещенный боковой коридор, заканчивавшийся массивной каменной дверью. Дверь с трудом поддалась нашему натиску, и мы очутились в начале пандуса, ведущего круто вверх.

— А ты хорошо ориентируешься, — сказал я. — Доводилось здесь бывать раньше?

— Я часто навещала свою мать, прежде чем ее забили камнями.

— Что?! Твою мать забили камнями?!

— Да. Поэтому я и присоединилась к вурдалакам. Скорее, Роджер!

Мы начали подниматься по пандусу. Он закручивался серпантином, и во время подъема не то, что говорить, дышать было тяжело. Из боковых окон то и дело открывался вид на заполненный амфитеатр.

На площадке застыл одинокий вертолет. Охранник стоял к нам спиной, но обернулся — вероятно, почувствовал наше приближение. Не думаю, что он успел нас заметить. Я выстрелил ему в бок, и он рухнул на залитый солнцем бетон.

Мы заскочили в кабину. Джулия быстро нажала несколько кнопок на приборной панели, и вертолет поднялся в воздух, оставив амфитеатр, помост для побития камнями и черно-серое людское море далеко внизу. Арена выглядела унылым островком земли без единой травинки. Шум толпы пробивался даже сквозь свист винта.

Над приборной панелью был небольшой телеэкран. Я включил его — вдруг удастся узнать, обнаружился наш побег или нет. По-видимому, нет. Картинка на экране не отличалась от той, что я только что видел своими глазами, только с другого ракурса. Камеры были установлены напротив выхода на арену, чтобы высокопоставленные особы, имевшие личные телевизоры, могли без помех насладиться зрелищем.

Диктор глубоким звучным голосом повторял шестую заповедь. Я приглушил звук и посмотрел на Джулию. Сейчас мы находились над жилищами священников и направлялись на север.

— Может, скажешь, наконец, куда мы летим? — спросил я.

— Я ведь уже сказала, а ты не поверил. Мы летим на Марс. Разумеется, если ты не возражаешь. Хотя другого выбора у тебя все равно нет.

— Джулия, сейчас не время для шуток! Ситуация очень серьезная!

— Знаю, милый, знаю. И она станет еще серьезнее, если корабль улетит без нас.

— Какой еще корабль?

— «Кадиллак», «Форд», «Плимут» — называй, как хочешь. Космические корабли, как и автомобили, делают из металла. При правильной температуре, со знанием технологии умелые люди могут превратить «Кадиллаки», «Форды» и «Плимуты» в межзвездные суда.

Я обомлел.

— Значит, вурдалаки…

— Мы — новые пилигримы, если угодно. Нам невыносимо общество, где люди вынуждены вступать в брак по решению машины, специально настроенной, чтобы подбирать несовместимые пары с единственной целью — снизить рождаемость. Мы не желаем жить по древним библейским наставлениям, извращенным до неузнаваемости лжепророками, которые прикрываются неверно истолкованными фрейдистскими терминами.

Внизу множеством огоньков светились дома-ульи, окруженные узкими ущельями и каньонами. На горизонте показалось зеленое пятно кладбища «Кадиллак», за которым тянулись изъеденные эрозией холмы.

— Я рад, что ты подменила наши анкеты, — сказал я после паузы. — Но мне хотелось бы, чтобы на это у тебя была другая причина. Джулия, мне бы хотелось, чтобы ты любила меня.

— Я люблю тебя, — ответила Джулия. — Милый, я не могла присоединиться к колонистам, не будучи замужем, и я не собиралась выходить за человека, которого подсунул бы мне Интегратор. Я сама выбрала себе мужа. Отсюда и моя странная грубость тогда, в Соборе… Мне было просто стыдно. Прежде я уже подменяла данные, но в тех случаях — как с Бетцем и Кестером, например — делала это для людей, которые уже любили друг друга и вместе трудились над постройкой корабля. Но среди нас не было мужчины, которого бы я любила, и мне пришлось искать его. Роджер, мы идеально подходим друг другу. Чтобы это понять, не нужны анкеты — я поняла это, как только увидела тебя.

Мы пролетали высоко над кладбищем «Кадиллак». Джулия тревожно вглядывалась в мрачные силуэты холмов.

— Надеюсь, они еще не улетели, — сказала она. — Того последнего «Кадиллака» как раз должно было хватить, чтобы закончить корабль. Только бы они дождались.

Тут о себе напомнил телевизор. Толпа зрителей в Колизее загудела, а вскоре гул перешел в настоящий рев. Взглянув на экран, я понял, в чем дело.

Появившегося на арене человека в угольно-черной униформе нельзя было ни с кем спутать. Его глаза выглядели лишь темными пятнами на изможденном лице, но я видел пылающее в их глубине чувство вины. Невыносимое, всепожирающее чувство вины…