Дар любви - [13]

— Очаровательно, — нагло солгала Улла, на самом деле поклявшаяся не верить ни единому его слову.

— Да. Очаровательно. — Он скорчил гримасу. — Так же очаровательно, как то, что все мои бывшие жены сидят на цепи в темнице. Ваша кузина — единственная, кому удалось сбежать. Именно поэтому она и прислала вас сюда вместо себя. Хотела, чтобы вы подверглись той же участи.

— Наверно.

— Значит, вы будете следующей. У меня слабость к светловолосым скандинавкам.

Улла повернулась к нему. Наконец-то он сумел привлечь ее внимание.

— Что вы сказали?

— У меня слабость к светловолосым скандинавкам, — по-французски повторил Поль.

— Я не знаю французского.

— Похоже, английского вы тоже не знаете. — Поль потянулся к ее очкам. Этот жест заставил Уллу вздрогнуть и посмотреть ему в лицо. — Я догадываюсь, вы нервничаете из-за того, что мы не взяли с собой Хельгу. Но вы же сами сказали, что девочке приходится нелегко. С Ирен ей будет лучше.

— Ирен не знает ее привычек.

— Судя по вашим словам, вы тоже. Вы сами познакомились с малышкой всего неделю назад.

— По крайней мере, я привыкла иметь дело с маленькими детьми. А Ирен…

— Если возникнут какие-нибудь проблемы, она найдет способ связаться с нами. — Поль слегка погладил ее колено. — Милая моя, на свете есть телефоны, и Ирен умеет пользоваться ими. В отличие от Юлии.

Улла отреагировала так, словно ее ткнули бычьим стрекалом. Она плотно сжала колени и бросила на него испепеляющий взгляд.

— Не забывайтесь!

— Ради бога, успокойтесь! Я пытаюсь развлекать вас, а не соблазнять на глазах у всех.

— Именно этим вы и занимаетесь. Прекратите немедленно!

— Да, мадемуазель. Чего изволите, мадемуазель? Не бойтесь, вашей добродетели ничто не угрожает. Пока что, — закончил он по-французски хрипловатым шепотом.

— Что вы сказали?

— Меню, — сымпровизировал он и ослепительно улыбнулся. — Что бы вы хотели на ланч?

Улла смотрела на него как на скорпиона.

— Неправда. Я вам не верю.

— Вы разбили мне сердце. — Он пожал плечами и свернул в переулок, такой узкий, что соседи, жившие напротив, могли бы пожать друг другу руки.

— Если кто-нибудь поедет нам навстречу, вам грозит опасность разбить заодно и свою машину. Ради бога, помедленнее!

— Милая, здесь одностороннее движение, так что мы в безопасности. — Он переключил скорость, выехал на площадь и остановился в тени крепостной стены. — Вам нравится карибская кухня?

— Не знаю. Никогда не пробовала.

— Раз так, надо ликвидировать этот пробел. — Поль помог ей выйти из машины, взял за локоть и повел к четырем столикам под темно-зелеными зонтиками. — Я хожу в это бистро много лет. Оно очень маленькое, но одно из лучших на острове.

Улла села на выдвинутый им стул, развязала шарф и пригладила волосы.

— В таком случае доверяю вашему вкусу.

— Отлично! — Поль кивнул подошедшему официанту и заговорил с ним по-французски: — Привет, Филипп! Как дела?

— Спасибо, месье Вальдонне, хорошо. — Он кивнул Улле. — Что желаете?

— Что-нибудь местное для моей гостьи. Это ее первый опыт.

— Тогда… — Филипп произнес два непонятных слова, соединил большой и указательный пальцы и с жаром поцеловал их. — Высший класс!

— Он рекомендует осьминога, пойманного сегодня утром, — перевел Поль. — В собственном черном соку, с картофелем. Справитесь?

— Во всяком случае, постараюсь.

Поль улыбнулся. Он доверял Улле не больше, чем она ему, но эта женщина ему нравится.

— Рад за вас. Похоже, мы все-таки сможем стать друзьями. — Он повернулся к официанту, заказал осьминога, а для начала велел принести салат из баклажанов и графин «пино блан». Когда официант принес вино и разлил его, Поль поднял свой бокал. — Ваше здоровье.

— Спасибо.

— Как вино?

— Замечательное, — сказала она, сделав глоток. — Очень легкое и освежающее.

Поль решил, что настало время для следующего шага.

— Вы меня заинтриговали. Никогда бы не сказал, что вы с Юлией двоюродные сестры. У вас нет ничего общего. Вы хорошо с ней ладите?

— Да, — ответила Улла. — Но только потому, что редко бываем вместе. Пару дней мы еще можем вытерпеть, а потом начинаем грызться. Через неделю мы готовы поотрывать друг другу руки и ноги.

— Почему?

Улла отвела взгляд и сделала глоток вина, пытаясь найти подходящий ответ.

— Мы по-разному… смотрим на жизнь.

— Как именно?

— Ну… вы были женаты на ней и провели все утро со мной. Я думаю, разница очевидна.

— Если говорить о внешности, то у Юлии она более броская.

— Иными словами, она красивее. — Улла пожала плечами. — Что ж, вы правы. Я знала это всю жизнь.

Если так, то ты жестоко ошибалась, подумал он. На первый взгляд Юлия кажется более яркой и красивой, но потом замечаешь, что глаза у нее маленькие, просто искусно подведенные, а нижняя губка обязана своей пухлостью не столько чувственности, сколько капризности. К сорока годам проявится ее подлинная сущность: она станет толстой и сварливой каргой.

А в чертах Уллы есть тонкость, которая с возрастом только усиливается. Одного изящного подбородка и высоких скул достаточно, чтобы обратить на нее внимание. Большие глаза, окаймленные пушистыми ресницами, свидетельствуют о доброте и страстности. А губы так и хочется поцеловать… Полю пришлось отвернуться, чтобы не выдать себя.