ДАР - [15]
людьми оно ведь… ну, до встречи, значит? Что вы?!
- Брат! – кинулся внезапно Карьеров на грудь мужчине, содрогаясь в рыданиях, - ведь и
Перми нет?! И Кракова?
- Куда уж Кракова! Если Цюриха нет, то Кракова уж и подавно-то... - растерянно
бормотал сосед, чувствуя покалывание от щетины на влажной щеке Анатолия
Федоровича.
Вдыхая запах несвежего соседского тела, отчасти напоминавший душок от марли, которой
прикрывают квашеную капусту, Карьеров быстро успокоился. «Вот ведь эко», -вертелось в
его голове запоздало, - уж коль сосед, тварь ничтожная, щен несмышленый, мне как-то, дескать, ближе выходит, чем друг сердечный, то ведь и…»
Запутавшись окончательно во всех этих «вот», «ведь» и «как-то», разум Карьерова
возмущенно, как ему показалось, икнул, и перед глазами на секунду возникла картина
полугодичной давности, когда он, полупьяненький и нелепый, вернувшись домой из
сумасбродной командировки в Одессу, открыв дверь тихонько, в третьем часу ночи
обнаружил в коридоре, прямо на грязном полу, свою жену, соседа и кота. Они были
настолько увлечены противоестественным соитием, что не сразу заметили ошеломленного
Карьерова, а заметив, - не сразу остановились. Анатолий Федорович непроизвольно
вздрогнул, вспомнив похотливый приглашающий взгляд распаленного кота…
- Э-э, словом… - пробормотал он, неловко высвобождаясь из пахучих соседских объятий.
- Не прощаюсь, ага! - и принялся пятиться по-рачьи, делая руками пассы.
Сосед, впрочем, уже потерял к нему интерес. Пристроившись подле двери Карьерова, он
повернулся к нему спиной и, как-то тяжело навалившись на косяк всем телом, утробно
замычал. Карьерова аж передернуло от омерзения при взгляде на желеобразную спину
соседа. Под заскорузлой майкой перекатывался жир.
Давясь от противоречивых эмоций, захлестывающих разум подобно волнам приливного
океана, Анатолий Федорович, ухватившись покрепче за мешок, поспешил вниз по
лестнице. На нижней ступеньке первого этажа он поскользнулся и чуть было не свернул
себе шею, ибо послышалось ему, что сверху скрипнула приоткрываясь дверь его квартиры
и раздалось тихое мяуканье, сопровождаемое мычанием.
- Грязь, грязь, - бормотал он, стараясь втянуть голову в плечи так, чтобы не видеть серой
давящей пустоты, раскинувшейся перед домом.
Бродя по пустынной улице, Карьеров толком не понимал цели своего путешествия. То
казалось ему, что он с утра запланировал зайти к Манну и высказать наконец закадычному
другу все, что накипело на душе, то вдруг бредилось, что на самом деле путь лежит в
продмаг за двумя бутылками водки и лещом и что это сосед послал его с хитрой улыбкой; то подумалось, что надобно зайти в контору и посмотреть – готов ли квартальный отчет по
маринадам. Северный ветер свирепо дул в лицо, к ногам прилипла пожелтевшая газета.
Собаки провожали Карьерова полубезумными взглядами и даже некоторое время трусили
следом, вкушая эманации острой тоски, исходившие от протагониста.
Вскоре не ведающий пути Карьеров обнаружил, что ноги сами собой привели его к ограде
детского сада, расположенного в каких-то трех кварталах от дома. Насупившись,
уставился он на бугрившуюся детьми горку и, толкнув несмазанную калитку, зашел во
двор. Пристроившись на облезло-замызганной скамейке у входа, аккуратно положив
мешок рядом, Карьеров принялся рассматривать детей пристально, но не без иронии.
- Есть что-то недосказанное в детских фигурах, - пробормотал он себе под нос, - кажется, что не из глины они сделаны, а из… Карьеров умолк, почувствовав рядом чье-то
присутствие. Инстинктивно придвинув холщовый мешок поближе, Анатолий Федорович
поднял глаза и уперся взглядом в некрупную полуобморочную старуху в легком не по
погоде клетчатом плаще.
«Тварь! - подумал он, - часом не по мою ли душу? Еще кликнет милиционера», - и,
отвлекая внимание старухи, замахал неопределенно, в сторону детской кучи.
-Ваня! Ваня! - визгливо позвал он, впрочем, тихонько, чтобы не привлекать детского
внимания, и виновато посмотрел на старуху.
Надобно сказать, что Карьеров не собирался причинять вред детям, да и не осознавал он, отчего нелегкая занесла его в детский сад, и все же, в глубине своей ужасающей души,
понимал, что каждое действие, пусть даже и самое невнятное, продиктовано некоей
высшей целью.
Старуха, впрочем, успокоилась и даже улыбнулась Карьерову, обнажив черные, опухшие
десны…
- Мужчина! - несколько жеманно, но, тем не менее, оставаясь в рамках приличий,
обратилась она.
«Я тебе покажу «мужчину», - по своему обыкновению тут же подумал Карьеров,
стискивая и слегка скручивая пухлыми, но крепкими пальцами мешок. Однако внешность
старушенции как-то не располагала к агрессии, да и мутноватая тоска, поселившаяся на
самом дне его пыльной души, молила о человеческом общении. Анатолий Федорович,
приветливо взглянув на старуху, неторопливо сел обратно.
- Это очень редкая книга, - прошептала она, выуживая из подкладки плаща тоненькое
печатное издание в видавшем виды мягком переплете. Анатолий Федорович напыжился,
подготовился к тому, что ему сейчас будут что-то «втюхивать», и заскучал. Старуха
размахивала руками и увещевала. Ее шепот смешивался с порывами холодного ветра, таил
В этом городе никогда не светит солнце. Серые, разрушающиеся здания таращатся бельмами-окнами. У обочин дорог тут и там стоят, вросшие в асфальт, ржавые, мертвые автомобили. Здесь не поют птицы. Не смеются дети. Лишь тихо шепчутся о чем-то желтые листья. У города нет ни прошлого, ни будущего. У города есть тайна. Роман «Хранитель Бездны» погружает читателя в пучину липкого, безостановочного кошмара. Какие тайны скрываются за стенами обветшалых домов? И стоит ли разгадывать эти тайны?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Неизвестность сеет зерно страха, прорастающее ненавистью. Неизвестность — зло. Но что вы станете делать, если подавляемое веками нечто восстанет против вас? Что, если вы с ужасом осознаете, что оно всегда было сильнее, а ваша ненависть лишь сделала его злее и коварнее? Что, если судьба всего человечества будет зависеть от исполнения одного-единственного пророчества? Вы будете бояться. Это в вашей природе. Бояться и ждать, пока Черный Дракон не обезглавит Гидру. Если только вас не обманули. Основная пара — слэш, во второстепенных присутствует гет и намеки на фем. Жанры: эпический, фэнтези, яой, драма, любовь, путешествия.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.