Данайцы, дары приносящие - [10]

Полицейский ушел. Все помолчали. Через минуту Хэккет сказал:

— Спасибо. К сожалению, мне пришлось дать полицейскому наши имена и номер своего автомобиля. А Люси зарегистрирована в номере, где я снял ей койку, под собственным именем. Если уж грэкхи зашли так далеко, что полиция ищет людей, которые могут меня знать, то можно быть уверенным в том, что они будут дежурить и у моей машины, и у гостиницы. С лучшими намерениями, конечно.

Кларк кивнул головой.

— Не беспокойтесь, — сказал он Люси. — То, что вы принесли нам, действительно может быть интересным. Если чужаки сначала завалят нас подарками, а потом спросят об этом… Я все-таки никак не могу понять, почему они решили выразить вам свою признательность лишь спустя какое-то время. Как бы то ни было, здесь вы в безопасности. Мы на вас не донесем!

Люси попыталась улыбнуться этой шутке, но ей все равно было как-то не по себе.

— Загадочные они, эти грэкхи, — продолжал Кларк. — Физики-атомщики рвут на себе волосы. Они подложили под корабль несколько бомб, которые управлялись и могли быть взорваны дистанционно, и к каждому кабелю были приставлены датчики, сообщающие о том, что с ними все в порядке. И они проверили эти устройства даже после того, как грэкхи начали одаривать нас с ног до головы. Это-то самое загадочное из всего. Почему они так благородны? Как бы то ни было, запалы бомб не работали. Бомбы невозможно было взорвать, если бы это понадобилось. Инопланетяне что-то сделали с ними, даже не выкапывая из земли. Атомщикам это не понравилось.

Он сделал телевизор тише.

— Я не такой уж доверчивый, — продолжал он обеспокоенно. — Они умны! И могут уничтожить свои отходы, выброшенные в яму, перед отлетом. И тогда поздно будет кричать «грэкхи — нечестны» мусорщикам-аналитикам.

Он улыбнулся и попытался разуверить Люси:

— Но вы не беспокойтесь. Мы все-таки добудем сведения, которые грэкхам так не хочется нам дать. Это, конечно, очень неблагородно с нашей стороны — такое полное отсутствие признательности, но зато по-человечески, ибо человеку присуща неблагодарность.

Хэккет покачал головой. Ему было не по себе. Его гордость была уязвлена тем, что инопланетяне отстранили его от занятий по физике. Он не верил в их науку, но она почему-то мистифицировала всех, кто пытался в ней разобраться. Не по себе ему было и из-за того, что чужаки неожиданно решили высказать им свою признательность именно сейчас, хотя, по словам Люси, они не пытались сделать это в госпитале.

Время шло. Из телевизора перестали литься звуки музыки. Началось выступление, подготовленное для грэкхов, что Земля скоро будет неимоверно богатой, как только заводы освоят выпуск трансляторов энергии и других усовершенствований и когда все будет доступно широкой массе населения. Все эти выступления перемежались благодарностями и хвалой чужакам.

Примерно через час после специального выпуска эта строка появилась на экране еще раз и голос опять заявлял о настойчивом и горячем желании пришельцев вознаградить Хэккета и Люси за их доброту и помощь пострадавшему. Сквозь голос диктора пробивалась музыка, голоса, шаги. Скоро должен был начаться банкет.

— Если бы я только мог увезти отсюда Люси на несколько тысяч миль, я бы это сделал. Раз уж этого я не могу, нам придется скрываться с ней до тех пор, пока они не улетят. Не знаю почему, но это надо сделать.

— Будьте нашими гостями, — весело сказал Кларк. — Мы никому не говорили о наших намерениях. Грэкхам это могло не понравиться. Мы — товарищи по несчастью. Будьте нашими гостями.

Настроение у Хэккета было отвратительным. Он не знал, что и думать. Для грэкхов было совершенно неразумным заниматься таким отсталым миром, как наш. Их благородство было непонятным, и глупо было верить в такое потрясающее бескорыстие.

Но мы верили. Верили! Мы были даже не простыми, мы были галактическими идиотами!

4

Этим вечером на всей Земле царил праздник. Их отлет должен был транслироваться по радио и всем программам телевидения. Следовательно, это великое событие должно было происходить при дневном свете. Отлет был назначен на двенадцать часов дня. Людям западного побережья придется встать очень рано, чтобы наблюдать этот исторический момент, а европейцам придется позже лечь спать. Остальной мир будет смотреть видеозапись двенадцатью часами позже.

Но банкеты — это совсем другое дело. Их можно устраивать в любое время и на любом меридиане. И самый большой банкет был устроен в зале, который спешно выстроили у самого корабля.

Хэккет хмурился, сидя в комнате и смотря на телевизионный экран. Танцующих пар было так много, что почти не было видно пола, а музыка была еле слышна, она глушилась шарканьем тысяч ног и разговорами.

Затем камера переместилась и показала кинозвезду, дающую всем свои автографы. Еще одно перемещение, и на экране появился пьяный, пытающийся отплясать какой-то совершенно дикий танец.

— Не думаю, что мы многое потеряли от того, что нас там нет, — сказал Хэккет.

Люси кивнула, но слушала его невнимательно. Казалось, она все время к чему-то прислушивается.

— В этом, — печально сказал рыжеволосый Кларк, — одна из основных проблем человеческой расы. Мы ко всему привыкаем и, может быть, это стоит ту цену, которую мы платим за наши привычки.