Дампир. Дитя Ночи - [10]
— Рано это все, слишком рано!
— …мягкая постель, сытная еда, мед и пиво…
— Слышать ничего не желаю!
— …и глинтвейн, приготовленный в очаге нашего собственного дома.
Лисил наконец притих. Магьер видела, как он борется сам с собой, перебирая в мыслях все соблазнительные стороны ее предложения. Наконец он шумно выдохнул — а может, и рыгнул от выпитого вина.
— Давай поговорим об этом утром, — бросил он. И, все еще насупленный, снова приложился к бурдюку.
— Как пожелаешь.
После этих слов Лисил перекатился поближе к огню. Магьер метнулась вперед и едва успела выхватить у него пергамент, на который он и взглянуть-то толком не удосужился, и бережно спрятала письмо подрядчика в свой мешок. Когда она вновь уселась на место, Лисил вдруг вскочил как ужаленный. Тотчас же подскочил и Малец.
— Да как же тебе удалось скопить этакую уйму денег? — пробормотал Лисил заплетающимся языком.
— Уймись наконец и спи! — огрызнулась Магьер. И Лисил снова улегся, что-то ворча себе под нос. Сон не спешил к Магьер, и она поневоле предавалась тревожным размышлениям. Лисилу, конечно же, нелегко будет смириться с такой неожиданной переменой. Магьер, собственно, ждала, что он будет сопротивляться. Хорошо уже и то, что он согласился по крайней мере подумать. Магьер всей душой надеялась, что он в конце концов надумает что-нибудь дельное, хотя вряд ли это случится скоро. Правильно, что она завела этот разговор сейчас, когда в кошельке у Лисила еще бренчат монеты, — самое время попытаться его переубедить и перетащить на свою сторону. Вот если б он был гол как сокол — он бы сопротивлялся из последних сил, требуя поскорее взяться за очередной заказ.
Магьер сквозь ресницы глядела, как совсем близко от нее пляшут язычки наполовину угасшего костра. Она заметила, что Малец не свернулся клубком, как обычно, под боком у Лисила, а сидит чуть поодаль, упорно вглядываясь в лесную темноту. Наконец Магьер надоело таращиться на пса, который таращится на лесных призраков, и она смежила глаза. И не увидела, как Малец переместился и уселся у огня, между нею и Лисилом.
Далеко от костра, в гуще леса пробиралась одинокая тень. Укрываясь то за деревьями, то в кустарнике, то за грудами валежника, лесной призрак продвигался все ближе к костру. Наконец он укрылся за старым дубом, покрытым бородами лишайника, и из этого укрытия выглянул на прогалину, где у огня сладко спали двое. Между ними лежала собака, всем бы обычная собака, вот только шерсть ее для нечеловеческих глаз пришельца светилась слишком ярко. Призрак, впрочем, тут же забыл о собаке и впился горящими, точно уголья, глазами в лицо женщины, уснувшей под шерстяным одеялом.
Ее бледное лицо в отсветах огня казалось совсем белым, в черных волосах играли огненные искры.
— Охотница! — прошипел пришелец почти беззвучно и зашелся таким же беззвучным смехом, почти игриво щекоча когтями кору старого дуба.
ГЛАВА 2
Малец лежал, опустив длинную морду, носом касаясь передних лап. Поблескивая глазами, он без устали всматривался в темноту, окружавшую маленький лагерь. С шорохом травы и листьев на ветру смешивались другие звуки — легкое дыхание Магьер и негромкое пьяное посапывание Лисила.
Была глубокая ночь, и костер почти догорел, превратился в горсть янтарных углей, из которых лишь изредка вырывался язычок пламени. Громадные деревья надежной стеной ограждали лагерь. Неподалеку чуть слышно журчала река Вудрашк, полноводная от весенних дождей. Вода плескалась и бурлила, разбиваясь в бесконечном своем движении о камни. Магьер повернулась во сне, что-то пробормотала. Пряди ее волос выбились из растрепанной косы, прилипли к грязному лбу. Малец мельком покосился на нее и снова принял позу неусыпного стража.
Что-то мелькнуло во тьме между двумя деревьями, в нескольких прыжках от лагеря.
Малец поднял голову и негромко заворчал — впервые с тех пор, как его спутники улеглись спать. Серебристо-серая шерсть на его загривке встала дыбом, верхняя губа приподнялась, обнажив белые клыки. Ворчание стало громче, превратилось в угрожающий рык. Магьер заворочалась во сне, но так и не проснулась.
И снова чья-то тень промелькнула во тьме.
Мускулистое тело пса напряглось. Малец опустил голову, смолк и начал едва заметно продвигаться вперед.
В паре прыжков от него над кустарником возникло мертвенно-бледное лицо с горящими глазами и вперило взгляд в Магьер.
Малец, зарычав, прыгнул и в мгновение ока исчез в лесной чаще.
Магьер вскинулась в испуге, отшвырнув одеяло, и успела увидеть, как Малец стремительно исчезает в лесу. Она выдернула из ножен саблю и, борясь с сонной одурью, пыталась понять, что могло вырвать ее из глубокого, навеянного усталостью сна.
— Проснись, Лисил! — крикнула она. — Малец гонится… не знаю, за кем.
Пес редко лаял и рычал — разве что когда ему угрожали. Он никогда не бросался на людей, кроме как по приказу Лисила. И за все время, что Магьер знала их обоих, Малец ни разу самовольно не покинул лагерь.
Странный, звенящий ненавистью вопль пронесся по лесу — где-то неподалеку от реки. Магьер и представить не могла, что такие звуки способна издавать собака.
