Дама с простудой в сердце - [3]

Павел Львович Шмелев, которому год назад стукнуло шестьдесят, выглядел стройным юношей и всегда одевался по последней моде. Шмелев был юристом и по роду своей деятельности адвокатом и душеприказчиком Лапицких. Всегда вежлив, улыбчив, немногословен и приветлив. То, что он был немногословен, хозяйку дома устраивало, так как Шмелев знал больше других и хранил в своем сейфе завещание Анны.

Больше остальных княгиня прислушивалась к Александру Ивановичу Трифонову. Саню она считала самым умным и проницательным человеком, несмотря на то что он не только не имел княжеских или даже дворянских корней, а происходил, по его меткому изречению, от серпа и молота. Да и видок у Трифонова был тот еще — будто его одели лет в шестнадцать, в день получения паспорта, и навсегда. Извечный серый твидовый пиджак, замусоленный галстук и сомнительной белизны рубашка. А когда он надевал свою шпанистскую кепку, люди по вечерам шарахались от него. Сколько ни просила его Анна хоть раз прийти в мундире полковника юстиции, ничего не получалось. Надевал мундир, лишь когда фотографировался на удостоверение, другие случаи припомнить трудновато.

Главной красавицей среди присутствующих можно назвать только одну девушку. Конечно же речь идет о Веронике, младшей дочери Анны Дмитриевны. Ей скоро должно было исполниться восемнадцать. С каждым годом она хорошела. Из куколки превратилась в невесту. Характер матери, гордая осанка и огромные невероятного цвета — янтарные — глазищи. Одним словом — глаз не оторвешь! Да еще и талантом Бог не обидел. Ника, как звали ее близкие, перешла на второй курс театрального института, и ей прочили большое будущее. Кавалеров девушка отвергала, не видя себе ровни, замуж выходить не собиралась. Отношения с матерью у Ники всегда были натянутыми, она больше тяготела к тетке — Нелли Юрьевне, которая, в свою очередь, обожала Нику, так как видела в ней себя в молодости, а еще по причине одиночества: Бог не дал ей детей, а с кошками найти общий язык трудно, если не умеешь мяукать.

Шел первый час ночи. Обстановка накалялась. Гости беспокоились, но пришли к единому мнению: в такую грозу самолету не дали посадку, а Юля решила ждать до последнего: жених дорогу в имение самостоятельно не найдет.

Неожиданно вошел милиционер в плащ-палатке и во всеуслышанье заявил:

— Юлия Сергеевна Лапицкая час назад погибла в автокатастрофе. Мужчина, находившийся с ней в одной машине, остался жив. Мы его доставили сюда.

Анна Дмитриевна потеряла сознание. Доктор и горничная тут же увезли ее в спальню. Растерянность была настолько велика, что объявление о смерти Юли не все поняли.

— Это ты, Куприянов? — спросил Трифонов, подходя к милиционеру. — Как ты тут очутился?

— Здравия желаю, товарищ полковник.

— А ну-ка, выйдем на веранду.

Они вышли из дома на помост подле лестницы. Там уже стоял местный участковый, майор Терехов, у которого не хватило духу зайти в дом и ляпнуть подобное.

— Так что случилось, Куприянов?

— Несчастье.

— Это я уже понял. Но ты же из Питерского управления. А сюда как попал?

— Трое налетчиков обчистили офис одного адвоката. Добронравова. Их засекли. Они убили двух охранников офиса, одного ранили. Мы прибыли на место. Объявили план перехвата. «Волгу» бандитов засекли гаишники неподалеку отсюда. Бросились за ними в погоню. На мосту эта «Волга» врезалась в машину Юлии Лапицкой, а потом сорвалась в реку, и все бандюки, скорее всего, погибли. Юлия Лапицкая сидела за рулем «Вольво» и тоже погибла. А ее парню повезло. Его выбросило через ветровое стекло. Так, испугом отделался. Порезы, ушибы и прочее. Вот документы. Бородин Вячеслав Андреевич. Судя по авиабилету, в десять вечера прилетел в Питер из Харькова.

— Юля где?

— В морг отправили.

— В «уазике», на полу лежит. Очухался, но что-то наверняка сломал. Трогать его мы не решаемся, вдруг позвоночник…

— Ладно. Сейчас я за врачом схожу. Посмотрим, что он сломал.

Спустя пятнадцать минут, когда в каминном зале все всё поняли и даже смирились со случившимся, каждый в меру своих сил, двери, ведущие в парк, открылись, пахнуло холодом и сыростью. На пороге появились трое мужчин. Слева тот же милиционер, справа Трифонов и в центре молодой человек, которого они поддерживали. Это был интересный высокий парень лет тридцати с изрезанным осколками стекол лицом, испуганным взглядом, с пятнами крови на костюме. Возможно, он еще находился в шоке и не сознавал, что с ним произошло.

Гости не нашли ничего лучшего, как выразить жениху соболезнование. Каждый подходил к молодому человеку и что-то невнятное бурчал себе под нос. Скорее всего, все хотели удовлетворить собственное любопытство, так это выглядело со стороны. Еще бы, ради этого и собрались. Кто знает, удастся ли его еще раз увидеть! Несмотря на порезы, ясно было, что парень и впрямь красив. Юлька не ошиблась в выборе. Достойную нашла себе пару. Почему-то забывая, что от пары осталась единица и вовсе не та, которую хотелось бы оставить из двух существовавших.

Когда подошла Вероника, молодой человек вздрогнул. Они долго и пристально всматривались друг в друга. Вероника сделала совсем не тот вывод, что остальные: перед ней стоял не жених Юлии, а совсем другой человек. И кто он, девушка поняла спустя несколько секунд, после того как отошла в сторону. Большего шока, чем она, в этот вечер никто не перенес.