«Не верь, не бойся, не проси!» Этот эпиграф врезался ему в память. Он видел его на плакате или в детективном романе — не важно. Важно то, что эти слова стали принципом его жизни. Он никому не верил и ничего не боялся. У него не было друзей, компаньонов, напарников и врагов. Волк-одиночка. Ему приходилось иметь дела только с заказчиками. У них ничего просить не приходилось. С просьбами шли к нему, и если условия его устраивали, он соглашался. Специалисты такого уровня всегда ценились на вес золота. На сей раз его погубил азарт. Увлекся. Нарушил собственные заповеди и влип.
Нет, он никого не обвинял, а злился на самого себя. Знал, с кем связывался и вполне мог просчитать результат. Риск хорош тогда, когда ты сам принимаешь решения. Либо пан, либо пропал! Но когда карты разыгрывают недоумки и кустари, а ты добровольно участвуешь в игре, то пенять нужно только на себя. Что-то в этом роде и должно было случиться. Удивляться пришлось бы, пройди все гладко. А в этом деле провал выглядит закономерностью.
Каков же результат? Никогда ему еще не приходилось бывать в более идиотском положении.
Ночь, ливень, пригород Питера и несущаяся на всех парах машина, преследуемая милицией. И что делает он? А ничего! Сидит молча рядом с обливающимся потом шофером в парадно-выходном костюме и тупо смотрит вперед, гадая, на каком из виражей их снесет в кювет.
— Надо куда-нибудь свернуть, иначе они нас догонят! — Низкий хриплый голос донесся с заднего сиденья, и в нем отчетливо слышались панические нотки.
Шофер смахнул пот с лица рукавом куртки.
— Некуда тут сворачивать. Развилка за мостом. Километра три еще.
— Догонят же, Савва!
— Заткнись и не каркай! Уйдем. Мы их минут на пять-семь опережаем.
— Лесом уходить надо! — продолжал басить пассажир. — Дороги уже перекрыты!
— Ты слишком хорошо думаешь о ментах. Им, чтобы задницу оторвать от места, сутки нужны. У них это называется «по горячим следам». Проскочили. Нам бы к заливу вырваться.
Сидящий рядом с водителем молодой интересный франт продолжал молчать и с холодным равнодушием взирал на мелькающие в окне черные деревья и зеркальное покрытие узкого шоссе. Он оставался безучастным ко всему, что происходило, и казался лишним в компании возбужденных неврастеников. Его беспокоили собственные проблемы.
— Прибавь газу, Савва!
— Дальше некуда! Дорога, как лед. И хватит бубнить под руку. Бери пример с Артема. Сидит парень и не дергается.
— А ему что дергаться? Три года получит, не больше, а нам — вышка!
— Опять каркаешь, Ванька. Башку снесу!…
Снесение головы — приговор серьезный. Вопрос в другом. Кто из них каркал? Обещал снести башку и чуть было не выполнил угрозу. Но пострадал больше всех тот, что ни слова не обронил во время бешеных гонок.
Машина влетела на мост со скоростью ракеты. Шофера ослепили фары встречной машины. Столкновения избежать не удалось. И мост узковат, и дорога скользкая, и скорость высокая.
Удар походил на встречу мячика со стеной. Машина беглецов отлетела в сторону, вышибла перила моста и ее передняя часть нависла над черной бездной. Сидящий рядом с водителем франт, которого назвали Артемом, в момент удара вылетел из машины через лобовое стекло, перелетел через встречную машину, проехав на брюхе по ее крыше. Шофер сломал себе несколько ребер о рулевое колесо, а тот, что сидел на заднем сиденье, которому обещали башку снести, и вовсе не пострадал. Реакция сработала: успел на пол упасть.
Встречная машина замерла на месте. Капот и мотор ушли в салон, словно ящик стола задвинули на место. Пассажир, сидящий рядом с водителем совершил идентичный полет. Его выбросило, будто катапультой на дорогу тем же макаром, что и Артема. Сидящая за рулем женщина не выдержала удара и погибла мгновенно.
Машины даже не загорелись и эффект киношных взрывов ночную мглу не разорвал. На минуту все вокруг замерло. Стук капель, разбивающихся об асфальт, шум ветра и крутящиеся колеса зависшей над рекой машины.
Савва вылез через ветровое окно. Передние двери заклинило. Иван вывалился из салона через заднюю дверь.
— Ты цел? — крикнул Савва.
— Бог сберег! Куда же нам, Савва? Неужто хана?
— Козел! Под мост. Там стальные сваи лучше любой лестницы. Я эти места знаю.
Они поднялись на ноги и осмотрелись.
— А как же Артем?
— Никак. Он уже на небесах.
— А если менты его опознают?
— Артем ни в одной картотеке не числится и ни одной ходки в зону не имел. Интеллигенция. Но на всякий случай мы им карты напутаем. Минут пять у нас есть.
— Чего делать-то?
— Сталкивай нашу машину с моста. У меня ребра сломаны. Живо.
Савва подошел к трупу мужчины и быстро обшарил его карманы. Он вынул все, что там имелось и, не разглядывая деталей, переложил конфискованное имущество в карманы лежащего в нескольких шагах Артема. Он знал, что Артем не носит с собой ничего, когда идет на дело, и карманы его пусты.
Дождь хлестал по безжизненному окровавленному лицу молодого человека, и Савва на секунду подумал, что чем-то похожи эти два парня, принявшие смерть небывалым образом в расцвете лет.
Послышался сильный всплеск воды. Савва оглянулся. На том месте, где стояла их машина, осталась лишь зияющая дыра между вырванными с мясом перилами.
![Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/storage/book-covers/8c/8c5930280aa7ec8fccf281cccb9a8482874dacc5.jpg)
