Дама Пик - [38]

Вопрос прозвучал тогда, когда они прошли уже «по инерции» половину расстояния, отделяющего их от дивана.

– Все, что пожелаете, беллиссима!.. Герцогиня, дамы! – Легкий поклон в сторону женщин Конти. – Граф! – Еще одна ироничная улыбка. – Разрешите представить вам мою спутницу: Теа д’Агарис, графиня Консуэнская. Графиня… – Он быстро перечислил титулы и имена, оставив за скобками лишь «золотых» мальчиков, имен которых никогда не знал.

По мере того как он представлял друг другу присутствующих, старая герцогиня Конти бледнела лицом, а выцветшие с годами зрачки ее глаз расширялись. Ее реакция сначала озадачила Августа, но потом – буквально на последних словах представления – он вспомнил, что герцогиня родила сына, правящего ныне герцога Конти, в весьма зрелом возрасте. Об этом до сих пор рассказывали в обществе, подчеркивая, что шестьдесят лет назад она была такой красавицей, что покойный герцог Конти без колебаний женился на женщине, которой, по непроверенным слухам, самой было уже под шестьдесят, и новоиспеченная герцогиня сумела даже родить ему сына.

«Шестьдесят и шестьдесят – это сто двадцать… – сообразил Август. – Она колдунья, хотя об этом никто никогда не говорил!»

Колдунье – если Алисия действительно колдунья – могло быть и сто двадцать и сто пятьдесят лет, ведь колдуны живут долго, и, значит, она могла лично знать, ну или по крайней мере помнить настоящую Теа д’Агарис.

«Ах как неудачно!» – Август был неприятно удивлен, но в следующее мгновение выяснилось, что удивляться можно и приятно.

– Я помню тебя, девочка, – сказала вдруг Теа, раскрывая и снова закрывая веер, – ты приезжала ко мне в замок с отцом… Как же его звали? – щелкнула она пальцами левой руки, словно пыталась вспомнить.

– Маркиз де Сан-Суси, миледи! – встала и поклонилась ей старая герцогиня. – Я Алисия, дочь маркиза.

Голос старухи дрожал, а по виску, смывая пудру, катилась капля пота.

«В точку!.. – пораженно признал Август. – Но откуда об этом может знать Теа?!»

– Точно, милая! – улыбнулась между тем Теа. – Я так рада тебя видеть! Ты, наверное, единственная, кто помнит меня не такой молодой.

– У нас есть ваш портрет, графиня, – выхрипела совершенно дезориентированная герцогиня Конти, – на нем вы так же молоды, как сейчас. Но… но как это возможно?!

– Все благодаря моему дорогому Августу, – короткий взгляд на него и теплая улыбка, – таких колдунов, как он, Алисия, в наше время не было, да и сейчас нет. Он такой один!

Сказанное упало, как обрушившаяся скала. Даже гром вызванного ее падением камнепада почудился.

– Что здесь происходит? – ожил наконец братец Райк.

Рейнике-лис еще не понял, и это было в его стиле. Думал он куда медленнее, чем играл в мяч.

– О, ничего такого, о чем вам стоило бы беспокоиться, ваша светлость! – ухмыльнулся довольный развитием событий Август.

– Не забывайся, братец! – оскалился Ренар. – Ты теперь никто, а я граф де Ламар!

Это было неумно с его стороны. Недальновидно. Однако наличие хитрости и коварства не гарантирует наличие ума.

– Еще слово, и я вызову тебя на дуэль, – не теряя самообладания, покровительственно улыбнулся Август. – Просто для справки: Август, бывший граф де Ламар – действительно никто, но вот Август Агд де Сан-Северо кавалер де ла Аури – это кто-то, кто может вызвать тебя на поединок, потому что имеет право. И я не тот человек, Райк, который стал бы называться не принадлежащим мне именем. Надеюсь, это-то ты знаешь?

– Кавалер? – нахмурился его бывший младший брат. – С каких пор ублюдок получил право называться кавалером?

– Тупица… не правда ли, герцогиня? – безмятежно спросила Теа все еще стоящую перед ней старуху Конти. – Предполагаешь отдать за такого свою внучку?

Август заметил, что Теа последовательно обращается к старухе на «ты», дожимая ту до последней стадии прострации.

– Я… – попыталась ответить герцогиня, – я…

– Перестаньте себя позорить, граф! – неожиданно вступила в разговор юная Барбара. Она была похожа на куклу, но куклой, судя по всему, не была. – Ваш брат – благородный человек, вы должны бы это знать лучше меня!

Слава юности! Возможно, Барбара Конти была действительно тайно влюблена в Августа или, может быть, просто ему симпатизировала. А возможно, ее раздражал именно Райк. Но в любом случае сказанное ею было оскорбительно, в особенности потому, что было сказано юной девушкой и в абсолютно неоскорбительной форме.

Райк побледнел. Наверное, слово за слово – и случился бы скандал, который пришлось бы решать ударом шпаги. И не то чтобы у Августа дрогнет рука – он уже не считал Рейнике-лиса братом, да и перед родителями после всего с ним случившегося никаких моральных обязательств не имел. Он для них никто, но и они для него тоже. Другое дело, что ему это было уже не нужно. Даже если бы случилось невозможное и отец – бывший отец – захотел бы вернуть ему титул, Август не принял бы. А убивать кавалера де Базома ему было противно. Грязное дело. Нечистоплотное даже для темного колдуна. Как-то так.

Однако разговор на этом и закончился – во всяком случае, на данный момент продолжения не последовало, – потому что к Августу подошел один из герольдов короля и передал настоятельное приглашение его величества Максимилиана III проследовать к трону. Король желал видеть Августа и графиню Консуэнскую – герольд так и назвал Теа: