Дама номер 13 - [3]

«Георгики». Вергилий. Двуязычное издание. Да, книга была здесь. Он извлек ее из стопки, громоздившейся возле ноутбука, вернулся в постель, наудачу открыл томик латинских слов. Сонливости он все еще не ощущал и подозревал, что нервозность не позволит ему с легкостью соскользнуть в сон, несмотря на помощь фармации. Но он очень хотел, чтобы врач ошибся, чтобы пилюли не дали повториться абсурдному кошмару.

И продолжал читать. Шум машин за окнами стих.

Глаза его уже закрывались, когда послышался звук.

Что-то негромкое. Звук доносился из ванной. В общем, ничего странного: в этой жалкой квартирке паузы между мелкими происшествиями, когда что-нибудь – например, консоль или полка – отрывается и падает, не затягивались надолго. Он вздохнул, оставил книгу на кровати, поднялся и отправился в ванную. Дверь была открыта, внутри темнота. Он зашел и включил свет. И не обнаружил ничего, что оказалось бы не на месте. Раковина, зеркало, мыльница с куском мыла, унитаз, картинка с танцующими под звон бубенцов арлекинами, металлическая полка – все было как всегда.

Кроме шторки на ванне.

Она была невзрачной, из самых дешевых, но яркой – с броским узором из красных цветов. Шторка все та же. Однако ему помнилось, что, когда он видел ее в последний раз, она была отодвинута. А теперь – задернута.

Это его встревожило. Он подумал, что, быть может, его подводит память. Ведь вполне возможно, что, выходя из ванной, он задернул ее, хотя и не представлял, зачем это ему могло бы понадобиться. В любом случае оставалась надежда, что шум был вызван чем-то, что упало в ванну уже после того, как он тронул шторку, например гель для душа. Он уже протянул руку, чтобы отодвинуть шторку и проверить свою версию. Но вдруг остановился.

Какой-то необъяснимый, почти несуществующий, почти виртуальный страх сковал его внутренности и низеньким частоколом поднял волоски на его коже. Он понял, что занервничал, причем безо всякого реального повода.

«Абсурд какой-то! Ведь сейчас я не во сне, я не сплю, это мой дом, и за этой шторкой нет абсолютно ничего, кроме ванны».

Он снова поднял руку, зная, что все будет как всегда, что он, может статься, и найдет там некий упавший предмет вроде геля для душа, а потом, убедившись, что все в порядке, вернется в спальню. Тут уже начнет действовать снотворное, он проспит спокойно всю ночь до рассвета и отдохнет. И Рульфо хладнокровно отодвинул шторку.

Там ничего не было.

Флакон с гелем для душа спокойно стоял на своем месте на полочке рядом с шампунем. Обе бутылки находились там вот уже несколько месяцев: Рульфо, правду сказать, не злоупотреблял тем, что имело отношение к личной гигиене. Но ничего здесь не падало – это точно.

И он решил, что шум донесся из соседней квартиры. Пожав плечами, он погасил свет в ванной и пошел обратно в спальню. На его постели лежало расчлененное женское тело: отрезанная голова расположилась между грудей, глядя на него мутными глазами, волосы, жесткие и влажные, будто перья морской чайки, извилистая, как червяк, струйка крови сбегает из уголка неподвижного рта.

– Помоги мне. Аквариум… Аквариум…

Рульфо делает шаг назад, помертвев от ужаса, и ударяется локтем о стену.

крик

Он не спал – нельзя было бодрствовать в большей степени: комната – его собственная спальня, ушибленный локоть болит. Он попробовал закрыть глаза

крик. темнота

и снова открыл их, но труп женщины остался там же («Помоги мне»), взывая к нему своим расчлененным на куски, будто в мясной лавке, телом («Аквариум»), разложенным на простынях.

Крик. Темнота.

Рульфо проснулся весь в поту. Он лежал на полу, как и бо`льшая часть постельного белья. Упав с кровати, он ушиб локоть. Руки судорожно сжимали помятый томик Вергилия.

– Мне стало хуже.

– Что ж, на этот раз снотворного не будет, так что, если вы пожелаете уйти, задерживать не стану, – торжественно объявил доктор Эухенио Бальестерос. Но лицо его не выражало ни тени недовольства, скорее, нечто благостное. – Однако же, если вы все-таки решитесь рассказать мне обо всем, быть может…

Бальестерос был высоким широкоплечим мужчиной с большой головой, увенчанной шапкой белоснежных волос, и с чуть более темной бородкой. Он не рассердился на Рульфо, хотя тот вновь появился в его кабинете на следующий же день, причем совершенно неожиданно, без записи и уже после окончания приема. В тот день прием Бальестероса был последним в расписании консультаций, предоставляемых врачами его специальности, и поликлиника закрывалась вскоре после окончания его работы. И он, вообще-то, уже отпустил медсестру. Но сам уходить не спешил. Он испытывал желание побеседовать с заинтриговавшим его персонажем.

Рульфо подробно рассказал свой сон: дом с белой колоннадой, двор, человек, который идет через сад и входит в дом, смерть женщин на первом этаже, возможно прислуги, жестокое убийство девушки наверху вкупе с леденящей кровь финальной сценой с участием говорящей и передвигающейся головы.

– Но вчера ночью она мне приснилась уже в моей квартире – мертвая, прямо у меня в постели. И она опять говорит все о том же – чтобы я ей помог. И все время упоминает аквариум. Я знаю, что она имеет в виду аквариум с зеленой подсветкой, который я видел в холле того дома, тот самый, что стоит на деревянной подставке… – Рульфо отгрыз заусенец на большом пальце. – Это все. Вам же хотелось узнать о моем кошмаре. Вот вы знаете. А теперь помогите мне. Мне нужно лекарство посильнее, чтобы оно усыпило меня на всю ночь.