Дальняя командировка - [14]

Шмон продолжался недолго. Перебив все, что мож­но было перебить, переломав мебель, оборвав все теле­фонные и электрические провода и забрав подчистую всю технику, омоновцы отбыли восвояси, так ничего и не объяснив. Нет, Котова, конечно, поняла, что эти безоб­разные действия — открытая месть за публикацию, силь­но огорчившую, видимо, на этот раз районное руковод­ство. И никто ничего не станет ей объяснять, даже если бы она и очень этого захотела. Они просто наглядно про­демонстрировали ей, кто в доме хозяин. А также что бу­дет с теми, кто впредь ослушается. Это первое, и навер­няка последнее, предупреждение.

Все что осталось у главного редактора еженедельни­ка, это трубка мобильного телефона — единственная на всю редакцию, потому что остальные забрали милицио­неры, обыскивая сотрудниц. Ее же миновала эта участь. А может, слезы подействовали — ее лично не обыскали... По мобильной связи она достала в областном городе Ели­завету Федоровну и рассказала, чем завершилась исто­рия с публикацией острого материала. Сороченко толь­ко охала и без конца спрашивала, не пострадали ли со­трудники? Нет, сами они не пострадали, никого здесь не били, но личные вещи испортили, что-то вообще унич­тожили, все компьютеры забрали, выгребли дискеты — в общем, редакцию можно закрывать.

— Ни в коем случае! — закричала возмущенная Ели­завета Федоровна. — Леночка, мы это дело так не оста­вим! Они нам дорого заплатят за свои бесчинства! Мо­жешь мне поверить. Я сейчас попробую отыскать наших мужчин, им этот факт просто подарок! Не бойтесь, при­ходите в себя, постарайтесь в помещении навести поря­док, а за технику не переживайте, будут вам новые ком­пьютеры. Все будет, милая моя...

И после этих утешающих слов Елизавета Федоровна начала подробно расспрашивать Елену Ивановну о том, как, в какой форме происходил в редакции обыск, кто при этом присутствовал, особенно ее заинтересовал сле­дователь Валетов, забравший всю компьютерную техни­ку якобы от имени Мурадовича. Ну с последним понят­но, он наверняка имел в виду Иннокентия Мурадовича — прокурора межрайонной прокуратуры, того самого, ко­торый намекал не так давно Диме Теребилову, чтобы тот помог ему с техникой, но теперь он, видно, обошелся без посторонней помощи — захватил нужную технику самым откровенным бандитским способом. Нет, это ему даром не пройдет!

Долго расспрашивала Елизавета Федоровна Котову, которая даже испугалась, что у нее на мобильнике день­ги вот-вот закончатся. Она высказала такое опасение, но Лиза успокоила ее, что сама оплатит разговор, положит деньги на ее счет, и продолжала выспрашивать, пока у Елены Ивановны не сели окончательно батарейки.

—  Все прочитали, что про нас думает эта сволота? — нервно спросил Гузиков, начиная вечернее заседание.

—   Прочитали... — протянули хором Керимов с Затыриным. Судья сделал бровки домиком и развел коротки­ми руками в стороны: мол, чего еще спрашивать?

—  Действия нашей милиции считаю правомерными и своевременными. — Мэр посмотрел на милицейского майора, начальника горотдела, сидевшего крайним, ря­дом с подполковником. — Можешь передать своим ре­бятам, Умар Закирович, что мы довольны. Я общее мне­ние выражаю? — Мэр строго оглядел присутствующих.

И все дружно закивали, не произнеся, впрочем, ни слова.

—  Ну вот, так, значит, им и передай. Свободен.

Майор встал и вышел, стараясь не топать тяжелыми

шнурованными ботинками по лакированному полу, по­крытому ковровой дорожкой прежних еще времен — красной с зелеными обочинами.

—   Ну вот, — повторил мэр, проводив его взглядом и уставившись на прокурора, — Павел сделал для тебя ра­боту, Иннокентий Мурадович, теперь твоя очередь. Ты должен камня на камне не оставить от этих журналюг, понял? Со всей ответственностью! Есть у тебя подходя­щая статья?

—  Имеются. Можно и по признакам сто двадцать де­вятой УК — клевета, и по сто тридцатой — оскорбление. Только наказания там мизерные. Чисто для проформы, смех один. В основном штрафы, а на большее они и сами не потянут.

—    А нам много и не надо, нам важно, чтоб сам факт получил конкретное осуждение со стороны закона — с большой буквы, понимаешь? Давай и злостную клевету на руководящие кадры, и оскорбление — все что хочешь давай! Антон Захарович, — мэр взглянул на судью, — а уж остальное, полагаю, по твоей части, как председателя районного суда. Пора раз и навсегда заткнуть рты кри­тиканам!.. Нет, я не против критики, — он ухмыльнул­ся, — деловой, помогающей в работе, как мы впитали ее в себя с молоком матери, верно? Я за конструктивную критику. Вон и Иван Порфирьевич, — мэр повернулся к своему заместителю, — не упускает возможности покри­тиковать меня. Но я же не наказываю его? Я вниматель­но прислушиваюсь. Делаю выводы, а как же? Но такого, что мы имеем тут, — он небрежно отшвырнул от себя но­мер «Новостей», открытых на статье «Караул, спасите­ли!», — вот такого, — ткнул вдогонку пальцем, — я боль­ше не потерплю!.. Мы не потерпим, — поправился он.

Глава вторая. ГОРА ОБРУШИЛАСЬ...

1

Маленький городок Воздвиженск, как говорится, на одном конце крикнешь — на другом эхо слышно. Про­исшествие в редакции «Новостей» — штурм, предприня­тый милицией, и разгром помещений — мигом облетело местное население. Но так как дело произошло под ве­чер, то и посетили редакцию лишь несколько человек — из городской оппозиции, чтобы узнать, что на самом деле случилось, и, выразив свое соболезнование, выяснить, какая помощь требуется. Сама картина разгрома говорила лучше любых комментариев. И возмущение от увиден­ных следов бесчинства милиции с приходом каждого нового свидетеля возрастало.