Дальняя дорога - [23]

Глава 13 Барон

Они сидели друг напротив друга и неспешно беседовали. Непринужденные позы, неспешный разговор. Для обоих эта встреча была очень важна. Одним из собеседников был Гроссмейстер Ингерманландского ордена, великий защитник христианства в землях северных руссов Альберт фон Бюлоф. Вторым — только вчера приехавший в Петербург из Киля барон Генрих фон Рункель. Гроссмейстер принимал барона в личных апартаментах и угощал лучшим вином из своих погребов. То, что он знал об этом человеке, заставляло относиться к нему именно так и никак иначе. Генрих фон Рункель, уже не молодой, давно перешагнувший сорокалетний рубеж человек, был невысок, коренаст и широк в плечах. На нем не было никаких золотых или серебряных украшений, которые вполне мог бы позволить себе человек его ранга. Возможно, он еще не распаковал свои вещи? Однако вся его одежда, от плаща и камзола до сапог, хотя тоже не была украшена, явно была сшита из самых добротных материалов и лучшими мастерами. Гроссмейстеру бросилось в глаза, что гость носил не привычный рыцарям меч, а чуть искривленную саблю явно восточного происхождения. Что ж, естественно для знатока Востока, много лет выполнявшего важнейшие дипломатические миссии у арабских халифов и в кочевьях степняков.

После стандартных приветствий, вежливых расспросов о дороге и первом впечатлении от своих владений Гроссмейстер перешел сразу к делу:

— Я был очень обрадован, барон, — начал он, — что вы изъявили желание вступить в наш орден и переселиться сюда, в эти дикие места. Сегодня соберется совет ордена, который официально примет вас в наши ряды. Впрочем, это формальность. Я бы очень хотел обсудить некоторые детали вашей службы уже сейчас. Мне будет чрезвычайно полезен ваш опыт в ведении внешней политики. Как вы знаете, мы граничим с землями, находящимися под управлением Золотой Орды, и это соседство все более беспокоит нас. Я полагаю, вы знакомы с ситуацией?

— Знаком, господин Гроссмейстер, — ответил фон Рункель, ставя золотой бокал с чудесным мозельским на стол. — Но, если я не ошибаюсь, вас сейчас более всего беспокоит армия князя Андрея, которая все более свободно действует на землях ордена.

— Это одно и то же, — отмахнулся Гроссмейстер. — Кучка русских головорезов, скрывающаяся во владениях степняков, как только приближаются мои рыцари. Ордынцы не могут добраться до нас в этих землях, потому засылают подкупленных русичей.

— Не совсем так, господин Гроссмейстер. Степняки действительно теряют в здешних болотах маневренность — свое основное преимущество. Но у них сейчас много забот и в самой степи. В Золотой Орде идет жестокая борьба за власть, и все улусы вовлечены в нее. Им сейчас не до ордена. Но, конечно, они поддерживают князя Андрея, хотя бы потому, что, беспокоя орден, он не трогает их.

— В чем же принципиальная разница с тем, что вы мне только что сказали?

— В том, что мы имеем дело с третьей силой. Силой руссов, которые пытаются восстановить свою независимость, играя на противоречиях своих врагов.

— Господин барон, — усмехнулся Гроссмейстер, — вы, конечно, превосходно знаете ситуацию в Орде, но поверьте мне, русских я знаю не хуже вас. Эта варварская страна побеждена и поделена между нами и Ордой уже больше ста лет. И весь спор сейчас состоит в том, кто из нас будет править в этих землях. Сами русские неспособны на организованное Сопротивление. Некоторые из них стремятся жить под властью ордена и даже переходят в истинную веру. Некоторые упорствуют в своих обычаях. Но даже они не способны к серьезному восстанию. Впрочем, если дело обстоит так, как вы говорите, это только на руку нам. Мы используем их в борьбе с Ордой. Тогда власть ордена может распространиться до самого Днепра.

— Если русские неспособны к сопротивлению, откуда же взялась армия князя Андрея?

— Не понимаю, к чему вы клоните. Бандиты, бегущие как с орденских земель, так и с ордынских.

— Ваша светлость, бандиты не объединяются в армии. А если объединяются, то это уже не бандиты, а воины. А почему вы не направляете против них новгородские и псковские дружины, а гоняете по болотам рыцарей? Я слышал, в русских дружинах есть серьезные воины, они знают местность и обычаи.

— Ну, как вам сказать, они малочисленны. И кроме того, они нужны мне для обороны от набегов степняков и литовцев, а с русскими…

— Вы не уверены в их преданности, — закончил фразу барон. — Боитесь, что они повернут оружие против ордена. Они снова ощущают себя единым народом и хотят освободиться от иностранного владычества.

— Правда в ваших словах есть. Я им не доверяю в этом деле. Но только потому, что они могут пожалеть разбойников и дать им уйти. Мы, рыцари, скреплены клятвой чести и вассальской преданности. Русские же живут другими понятиями. Но объединиться против нас? В первом же сражении моя рыцарская конница сметет их.

— А если нам в тыл при этом ударят степняки или литовцы?

— И все-таки, к чему вы клоните?

— Только подтверждаю высказанную вами мысль. Надо использовать русских против степняков, пока ордынцы не использовали их против нас.

— Что вы предлагаете?

— Я готов представить подробный план на рассмотрение вашего сиятельства завтра же.