Дальний свет - [3]
— Так этого, вашего, — мама кивнула на телевизор, — застрелили.
— Кого? — не поняла она.
— Этого же… — мама, казалось, усиленно пыталась вспомнить непривычное имя. — Замёлова.
— Вольдемара?
— Да. Да, его, точно. Представляешь, просто кто-то застрелил на улице, прямо возле его дома.
— Когда?
— Да вот буквально полчаса назад передали… — мама указала на телевизор, с сомнением посмотрела на Китти. — Я думала, ты знаешь.
— Нет, я как раз ехала в машине. Не включала радио.
(Перерыв, конечно, должен был закончиться, но она никогда не думала, что это будет Замёлов. Ему-то Софи как раз симпатизировала — пусть по временам он и заигрывался с ней в фамильярность. Не спасло).
— Ну, наверно, найдут, кто, — мама задумчиво поглядывала на телевизор. — Всё-таки большой человек…
— Да, — кивнула Китти. — Думаю, найдут.
Она прошла к двери в свою комнату.
Мама обернулась, отвлёкшись от экрана:
— Ужинать будешь?
— Попозже возьму себе что-нибудь.
Китти притворила дверь, опустилась на кровать. Взглянула на часы на стене.
Они тихо тикали — была уже четверть первого. Полчаса назад она как раз шла вдоль трассы.
Китти легла на кровать, с головой накрылась одеялом.
«Я следующая. Может, и Кедров, но скорее, я».
Руки отпустили одеяло, сложились на груди. Не мигая, не двигаясь с места, Китти смотрел в темноту над собой — низкий непрозрачный свод.
«А в гробике, наверно, хорошо. Лежишь себе спокойно… Все приходят, говорят о тебе разные хорошие вещи… приносят цветы».
«Так, ну прекрати, — она перекатилась набок, зарылась в подушку. — Тебе завтра ещё в глаза ей смотреть».
…Китти аккуратно закрыла изображение конвертом (мама ещё была на кухне), перевернула фото. На задней стороне неидеально, но вполне разборчиво ручкой было выведено: «Для Китти: день икс». Больше ничего, только эта маленькая пометка.
День икс… Годовщина совсем скоро.
И что-то ещё — что-то не так с фотографией. Китти так же перевернула её обратно, открыла снимок.
Через минуту она поняла: нет людей. Нет никого вокруг, нет и ограждающих лент: на всех известных, дошедших до публики фото, они были. А вот и портфель, которого при Замёлове не обнаружили.
Это было снято сразу после. Кто-то зачем-то сделал снимок ещё тогда, теперь же — тот или кто-то другой — прислал ей. Кто-то знает, что она знает.
— Жаль, ничего так был человек, — заметила Софи, с грузным изяществом подпирая край стола и попыхивая сигаретой. — Как думаешь, кто?
— Кто бы это ни был, я уверена, он ответит перед Вашим Величеством, — спокойно ответила Китти.
Софи усмехнулась:
— Да уж, куда денется.
Она собралась было уйти к себе, но задержалась ещё раз:
— Кедрову я на сегодня дала отгул, но если появится, пусть зайдёт ко мне.
— Да, Ваше Величество.
На секунду она поймала взгляд Софи. «Ну, ты же понимаешь, что я знаю, что ты всё понимаешь», — как бы говорил он.
— Там что-то не так, Китти?
— Нет, всё в порядке, — она сложила фото обратно в конверт, обернулась к матери. — Мам, а ты ещё общаешься с той своей подругой… Которая уехала?
— На днях переписывались, — та пожала плечами. — А что?
— Если бы ты, допустим, поехала заграницу, например, в их город — она согласилась бы тебя принять?
— Не знаю… Она звала навестить, но всерьёз мы не говорили… Подожди, ты хочешь, чтоб мы уехали за границу?
— Чтоб ты уехала.
— Нет, ну как так… — мама нахмурилась, раздражённо помотала головой. — Я чтоб уехала, а ты…
— А я останусь. У меня завтра выходной, я отвезу тебя в аэропорт.
— Может, хотя бы потрудишься объяснить мне, что происходит? — притворяясь, что сердится, она села к столу. — С чего вообще все эти разговоры…
— Мама, — Китти села напротив, сжала её руки в своих, — я тебя всегда слушала. Послушай теперь ты меня. Тебе просто сейчас надо срочно уехать. Это на время. Когда всё образуется, я дам тебе знать.
Та уже более неуверенно покачала головой:
— Но там же надо на что-то жить, как ты это себе представляешь…
Китти улыбнулась уголками рта:
— А что, ты потратила уже все деньги, что были за эти пять лет?
— Нет, конечно. Но…
— Что? Тебе они там нужнее. Я перешлю. Когда нормально обустроишься и всё получишь, отправь мне телеграмму.
Задумчиво и сосредоточенно рассмотрев весь стол, она вскинула на Китти тревожный взгляд:
— Это что-то с политикой? Да?
Китти кивнула.
— Но ведь… теперь же всё нормально. Разве нет?
— Мама, ну ты же умный человек. Ты знаешь, что всё не так, как показывают по телевизору.
Та медленно покачала головой:
— Ты мне никогда ничего не рассказывала.
— Не время было. И сейчас тоже долго и не к месту. Когда вернёшься, я тебе всё расскажу. Если ещё захочешь.
Мама поднялась было согласно из-за стола, но тут же перехватила её руку и настойчиво уставилась в глаза.
— Китти, ответь мне честно: тебе что-нибудь грозит? Какая-то опасность?
— Нет, — Китти спокойно покачала головой. — Просто тебе сейчас лучше держаться от меня подальше. А так всё нормально.
Лгала она всегда хорошо.
4
Заканчивалась посадка. Пригнувшись к рулю и сложив на нём руки, Китти следила через мелкую сетку забора за самолётом в отдалении: спонтанная стоянка тут почти напрямую выходила к полосе, но формально оставалась за территорией аэропорта. Здесь почти всё. Нельзя однако прежде времени терять бдительность.
«Ринордийск… Древний и вечно новый, вечно шумящий и блистающий и — в то же время — зловеще молчаливый; город фейерверков и чёрных теней, переменчивый, обманчивый, как витражи Сокольского собора: не поймёшь, в улыбку или оскал сложились эти губы, мирное спокойствие отражается в глазах или затаённая горечь. Как большой зверь, разлёгся он на холмах: то тихо дремлет, то приоткрывает неспящий лукавый глаз, то закрывает вновь».Ринордийск — столица неназванной далёкой страны… Впрочем, иногда очень похожей на нашу.
Вернуться через два года странствий — чтобы узнать, что привычная жизнь и родной город неузнаваемо изменились и всё теперь зависит от воли одного единственного человека. А может, и не человека больше.Способно ли что-то противостоять этой воле, и что в самом деле может сделать обычный человек… Это пока вопрос.
Вместо эпилога к роману «Идол». История людей, прошедших через многое, но обязанных жить дальше.«Но он мёртв. А мы живы. Это наша победа. Другой вопрос — нужна ли она ещё нам. Если да — значит, мы выиграли. Если нет — значит, он».
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.