Дальние снега - [122]
Дохтуров больше всего боялся, что откроется его краткая связь с тайным обществом, куда он согласился было вступить, поддавшись убеждениям Бестужева, но вышел еще в прошлом году. Правда, почти никто об этом не знал, так как на заседаниях общества он не появлялся. Но недавно представилась возможность перевестись с флота в жандармерию, что сулило значительно более быстрое продвижение по службе. Не дай бог, если теперь станет известно о его необдуманном согласии примкнуть к заговорщикам — это может разрушить все планы и надолго испортить карьеру. Поэтому — так решил он — лучше самому помочь арестовать Николая Бестужева — если же тот и проговорится на допросе об отношении Дохтурова к тайному обществу, это легко можно будет выдать за наговор из мести на верного слугу царя и отечества.
…Получасом позже адмирал фон Моллер протянул рапорт дежурного офицера генералу Степовому — он в это время оказался у него в кабинете с докладом о делах училища.
— Ознакомьтесь, Михаил Гаврилович.
Степовой пробежал глазами рапорт и с недоумением возвратил его.
— Не понимаю, ваше превосходительство, какое отношение это имеет ко мне?
— Офицер, о котором здесь идет речь, может быть только заговорщиком из тех, кто служил в Кронштадте. Судя по приметам, это, скорее всего, капитан-лейтенант Бестужев. Попрошу вас отправиться в дом, где он жил, и проверить, не остановился ли преступник у кого-нибудь из соседей?
— Ваше превосходительство! — возмущенно сказал Степовой. — Такое поручение более пристало бы квартальному надзирателю… Прошу вас избавить меня…
Собственно, если бы речь шла о другом офицере, генерал, вероятно, не решился прекословить начальству. Но Бестужев… Как ни ненавистен был теперь Степовому этот человек, использовать свою власть для его задержания было бы низкой местью, позорящей его в собственных глазах.
— А я вас прошу, генерал, не рассуждать! — сердито посмотрел из-под рыжих бровей фон Моллер. — Вы знаете этого преступника в лицо. Возьмите с собой моего старшего адъютанта и немедленно отправляйтесь. Все.
На их звонки в бывшую квартиру Бестужева никто не отозвался, а когда им открыл дверь Гавриков, и они вошли в прихожую, первое, что увидел Дохтуров, — была шинель с капитан-лейтенантскими эполетами, плохо прикрытая на вешалке какой-то накидкой.
Павел Афанасьевич глазами показал на шинель Стоповому и спросил у слуги:
— Есть в квартире кто-нибудь, кроме тебя?
Фрол молчал, но зная, что ответить.
— Посмотрим соседнюю комнату, — сказал Дохтуров.
Услышав это, Бестужев вышел сам.
— Здравия желаю. Что вам, господа, угодно?
— Нам приказано… — начал было неуверенно Дохтуров.
Все же он чувствовал неловкость от этой миссии.
— Вы имеете возможность, — сказал Бестужев, обращаясь к генералу со сдержанной горечью, — расквитаться со мной…
Генерал гневно свел брови на переносице, недобро посмотрел на Бестужева.
— Нам здесь-ш больше нечего-ш делать, — бросил он Дохтурову и резко повернувшись, вышел в коридор. Адъютант неохотно последовал за ним.
Подойдя к двери, Бестужев услышал их разговор в коридоре.
— Вы напрасно его не арестовали, — стараясь говорить тихо, возбужденно сказал Дохтуров, — и не выполнили приказ адмирала…
— Мне приказано-ш только удостовериться, в Кронштадте ли он-ш, — мрачно возразил Степовой, — но запомните — я его не видел-ш. Пойдемте.
— Непозволительная слабость, ваше превосходительство.
— Я никого не нашел-ш, — резко сказал Степовой.
Они вместо вышли на улицу. Но минутой позже Дохтуров возвратился, видно, с солдатом.
— Ефрейтор Щеглов, — послышался его голос, — стань у этой двери и жди меня. Если из квартиры выйдет офицер — не выпускай! Не послушает — останови силой, можешь даже стрелять.
— Слушаюсь, ваше высокородие!
«Ай да Паша, ай да верный слуга монарха! — с презрением подумал Бестужев, — вылавливает заговорщиков!»
Но надо было действовать. У него, вероятно, было теперь времени в обрез, пока Дохтуров дойдет до комендатуры и оттуда придут арестовывать.
— Фрол, дай мне воды.
Николай Александрович сел за стол, прислонив небольшое зеркало к стопке книг, сбрил бакенбарды, разлохматил пробор, гримом нанес тени под глазами, сузил и удлинил их, придав прищур, сделал морщины и сразу стал выглядеть много старше.
— Давай-ка свои вещи, — попросил он Фрола.
Надел поверх мундира потерханый тулуп, натянул валенки, облезлый заячий треух. Достав из бумажника купюру в 25 рублей, протянул ее Фролу:
— Возьми. За вещи.
Тот оскорбительно отступил:
— Да что вы, ваше высокородие. Я к вам со всей душой…
В прихожей Бестужев увидел дровяные салазки.
— Я их во дворе оставлю. Ну, не поминай лихом, поклон передай Катерине Петровне.
Он обнял Фрола, плотнее нахлобучил шапку и поволок салазки по коридору. Сильно прихрамывая, миновал ефрейтора. Тот равнодушно посмотрел на старика: наверно, слуга за дровами пошел.
Бросив салазки у дровяного сарая, Бестужев, держась ближе к стенам домов, медленно поковылял по улице в сторону Толбухинского маяка на косе, верстах в восьми от Кронштадта. В удостоверении, которое Николай Александрович сам себе выписал, стояло, что он назначен в штат прислуги на этот маяк. Он шел долго, понимая, что нельзя спешить, дабы не вызвать подозрение.
Повесть «Алые погоны» написана преподавателем Новочеркасского Суворовского военного училища. В ней рассказывается о первых годах работы училища, о судьбах его воспитанников, о формировании характера и воспитании мужественных молодых воинов.Повесть в дальнейшем была переработана в роман-трилогию: «Начало пути», «Зрелость», «Дружба продолжается».В 1954 г. по книге был поставлен фильм «Честь товарища», в 1980 г. вышел 3-серийный телефильм «Алые погоны».Повесть была написана в 1948 — 1954 г.г. Здесь представлена ранняя ее версия, вышедшая в 1948 году в Ростовском книжном издательстве.
Историческая повесть «Ханский ярлык» рассказывает о московском князе Иване Калите, которому удалось получить ярлык в Золотой Орде и тем усилить свое княжество.
В повести «Тимофей с Холопьей улицы» рассказывается о жизни простых людей Новгорода в XIII веке.
Роман «Плевенские редуты» дает широкую картину освобождения Болгарии от многовекового турецкого ига (война 1877–1878 гг.).Среди главных героев романа — художник Верещагин, генералы Столетов, Скобелев, Драгомиров, Тотлебен, разведчик Фаврикодоров, донские казаки, болгарские ополченцы, русские солдаты.Роман помогает понять истоки дружбы между Болгарией и Россией, ее нерушимую прочность.
«Град за лукоморьем» – вторая повесть о Евсее Бовкуне (начало – в повести «Соляной шлях»).Вместе с главным героем, вслед за чумацким обозом, читатель пройдет в Крым за солью нетронутой плугом девственной степью, станет свидетелем жестоких схваток половцев с русскими людьми... Увлекательное это будет путешествие! С большим искусством, достоверно и в полном соответствии с исторической правдой автор вплетает в судьбу независимого и гордого Евсея Бовкуна возникновение первых русских поселений в диком, но вольном тогда Подонье.
Во второй книге автор знакомит читателя с дальнейшей судьбой героев романа, прошедших нелегкий путь последних двух лет войны и вернувшихся в Ростов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В третий том вошли произведения, написанные в 1927–1936 гг.: «Живая вода», «Старый полоз», «Верховод», «Гриф и Граф», «Мелкий собственник», «Сливы, вишни, черешни» и др.Художник П. Пинкисевич.http://ruslit.traumlibrary.net.
Поэт Константин Ваншенкин хорошо знаком читателю. Как прозаик Ваншенкин еще мало известен. «Большие пожары» — его первое крупное прозаическое произведение. В этой книге, как всегда, автор пишет о том, что ему близко и дорого, о тех, с кем он шагал в солдатской шинели по поенным дорогам. Герои книги — бывшие парашютисты-десантники, работающие в тайге на тушении лесных пожаров. И хотя люди эти очень разные и у каждого из них своя судьба, свои воспоминания, свои мечты, свой духовный мир, их объединяет чувство ответственности перед будущим, чувство гражданского и товарищеского долга.
Перед вами — первое собрание сочинений Андрея Платонова, в которое включены все известные на сегодняшний день произведения классика русской литературы XX века.В эту книгу вошла проза военных лет, в том числе рассказы «Афродита», «Возвращение», «Взыскание погибших», «Оборона Семидворья», «Одухотворенные люди».К сожалению, в файле отсутствует часть произведений.http://ruslit.traumlibrary.net.
Лев Аркадьевич Экономов родился в 1925 году. Рос и учился в Ярославле.В 1942 году ушел добровольцем в Советскую Армию, участвовал в Отечественной войне.Был сначала авиационным механиком в штурмовом полку, потом воздушным стрелком.В 1952 году окончил литературный факультет Ярославского педагогического института.После демобилизации в 1950 году начал работать в областных газетах «Северный рабочий», «Юность», а потом в Москве в газете «Советский спорт».Писал очерки, корреспонденции, рассказы. В газете «Советская авиация» была опубликована повесть Л.
… Шофёр рассказывал всякие страшные истории, связанные с гололедицей, и обещал показать место, где утром того дня перевернулась в кювет полуторка. Но оказалось, что тормоза нашей «Победы» работают плохо, и притормозить у места утренней аварии шофёру не удалось.— Ничего, — успокоил он нас, со скоростью в шестьдесят километров выходя на очередной вираж. — Без тормозов в гололедицу даже лучше. Газком оно безопасней работать. От тормозов и все неприятности. Тормознёшь, занесёт и…— Высечь бы тебя, — мечтательно сказал мой попутчик…