Дальние рейсы - [51]

Стройными шеренгами двинулись туристы на штурм вулкана. Но слишком разные люди были в группах, и буквально через полчаса произошел этакий естественный отбор. Молодежь вырвалась вперед, люди среднего возраста очутились в середине, а позади, как и положено, степенно шагали убеленные сединами старцы.

Таких, впрочем, оказалось немного. Большинство туристов, которым перевалило за пятьдесят, поступили благоразумно: они отправились осматривать город и какой-то особенный пляж. Отправилась туда вся «десятка» Нади и она сама.

Сперва подъем был довольно пологим, на дороге виднелись даже следы колес. В сухую погоду идти тут не трудно. Но мы шли после дождей, глина была размыта, ноги разъезжались. Пришлось сворачивать на узкую стежку в траве. Шаровары сразу намокли выше колен.

Склоны гор были покрыты густой темно-зеленой массой кустарников.

Дорога свернула влево. Началась тропа. Кусты почти исчезли, уступив место траве и цветам, которые так буйствовали, так плясали под ветром, что от них рябило в глазах. А рядом с цветами, на северных склонах оврагов, лежал снег, дышавший сырым знобким холодом. Зеленый ковер и белые массивы сугробов — это было редкостное сочетание. Снег таял, от сугробов с мартовским прозрачным звоном бежали вниз ручейки.

Но вот и трава стала редеть. Мы теперь шли по голому гребню. Мокрые камни срывались из-под ног, падали в пропасть. Я осторожно заглянул в нее (Алеша держал меня сзади). Черные склоны казались отвесными. В хмурой глубине, на дне мертвого каменного ущелья, пенился быстрый поток: непрерывный шум доносился оттуда.

Да, здесь можно поскользнуться только один раз!

С первых же километров пути, как всегда, сложилась наша арьергардная группа. Центром ее был Ипполит Степанович. Рослый, костистый, с темным, иссеченным морщинами лицом, он на целую голову возвышался среди нас. Посох в руке, тюбетейка на затылке, под распахнутым дождевиком видна вельветовая рубаха-толстовка. Он не показывал виду, однако шагать ему было трудно. Он не останавливался отдыхать, но зато и не спешил, особенно на подъемах. Не спешили и мы. Уютный Герасимыч не мог торопиться из-за обуви. Ему удалось, правда, выменять правый сапог, но размер все же был маловат, и это сказывалось чем дальше, тем больше. Алексей разрывался на две части. Любознательность вела его к кратеру, но в городе осталась Надя. Если еще учесть больное сердце, которое не могло при подъеме работать нормально, то чаша весов явно перетягивала в пользу города.

Возле нас описывал круги нетерпеливый Валерио. Он назвался опытным альпинистом, и поэтому директор круиза назначил его замыкающим колонны. Он то убегал далеко вперед, чтобы блеснуть своей выносливостью перед прекрасным полом, то возвращался к нам выполнять общественные обязанности.

На какой-то совершенно голой каменистой вершине мы попали в густое облако. Сделалось почти темно, туман клубился прямо перед глазами. Дождь рождался над головой: крупные капли возникали в тумане и, увеличиваясь на лету, падали возле ног. Подошвы скользили. А впереди был грязный разбухший снежник с острыми выступами камней.

— Не могу, — проворчал, остановившись, Герасимыч. — Проклятые сапоги.

— Черт, и не прикуришь в такой сырости, — сказал Алексей и зашарил по карманам, разыскивая валидол.

— Вот что, — степенно произнес Могучий Ипполит. — До кратера, может, два километра, а может, и все восемь. Мы отстали. Туда мы дойдем. Но спускаться будет не легче, мы не сможем вернуться до темноты. Предлагаю решить вот какой вопрос. Ишаки бывают двух пород: горные и равнинные…

— Я сугубо равнинный, — сказал Алексей.

— А у нас и гор нет, — отозвался Герасимыч, садясь на каменный выступ.

Валерио поморщился и заявил, что у него широкий профиль, он может и на равнинах, и на горах.

— Это чувствуется, — кивнул Ипполит Степанович.

Я, конечно, не мог похвастаться столь универсальным развитием и в глубине души счел себя сугубо равнинным, хорошо выдрессированным ишаком. Но мне хотелось добраться до вулкана, и никаких особых помех для этого я не видел.

Валерио повеселел, узнав о моем решении. Его не радовала перспектива в одиночку догонять группу по опасной тропе. Мы отдали товарищам сухие пайки и договорились встретиться у начала дороги.

Через скользкий снежник перебрались благополучно. Правда, несколько раз я все-таки приземлился, у меня возникало желание опуститься на четвереньки и двигаться самым надежным способом. Но присутствие самоуверенного Валерио помогало мне справиться с этим соблазном.

Нас зря пугали на теплоходе, до кратера было не двадцать и даже не семнадцать километров, а значительно меньше. Наши друзья остановились, преодолев самый трудный участок. За снежником подъем сделался пологим, мы быстро нагнали туристов и даже опередили некоторых.

Тот, кто уверен, что после смерти попадет в ад, обязательно должен побывать для предварительного ознакомления на вулкане Эбеко, желательно в дождливый туманный день. И справа, и слева от тропы из трещин в земле вырываются клубы пара и газа, смешиваются с туманом в такую густую массу, что трудно дышать. Резко пахнет сероводородом и еще черт знает чем. Пар свистит, гудит, воет. Что-то хлюпает и булькает, под ногами хрустит пемза, тут и там желтеют корявые наросты серы. Страшно ступить в сторону, как бы не рухнуть в клокочущий котел и не свариться живьем.