Дальние рейсы - [33]

Мне показалось, что Елена Ивановна не очень-то и довольна своей растущей популярностью.

Много поколесила она но белому свету, много всего видела за свою жизнь. Родилась в Тобольской губернии в семье учителя. С детских лет принялась собирать сказки. И в Сибири, и на Волге, где занималась в ремесленном училище, и на Урале, где трудилась потом на заводе, искала она людей бывалых да знающих. Слушала их, записывала. Случалось и так: пропадали тетради, пропадал многолетний труд, а она брала новую тетрадь и опять начинала с первой страницы. Не только записывала, но и сама рассказывала, когда были желающие послушать.

Коммунистка, хороший токарь — и вдруг сказительница! Находились люди, которым это казалось странным и противоестественным. А чего же тут странного?! Это же великое дело — доставить людям радость! Хорошая сказка — это все равно что глоток ключевой воды среди жаркого дня!

Нежданно-негаданно пришла к Моревой беда, столь лихая, что не измыслишь страшней. Один за другим умерли два сына и заболел третий. Снова дежурила у порога смерть. Врачи бессильно разводили руками. А один посоветовал: поезжай в Приморье, там климат целебный от этой болезни. Вот и поселилась Елена Ивановна на берегу океана, под сенью старинных кедров. Выходила, поставила на ноги своего сына. Вырос богатырь и отправился в жизнь. А к матери его идут люди за радостью, за утешением, за наукой.

Нам Елена Ивановна рассказала сказочку небольшую и вроде бы простенькую. Про Гордыню и Скромность. Однако сказочка запомнилась крепко. О пей потом долго говорили на теплоходе…

Над бухтой загустел туман, и под его прикрытием медленно подкрались сумерки. После ужина туристы собрались в салоне, где состоялось знакомство с администрацией. Тут мы почерпнули немало интересных сведений. Оказывается, поездка наша имеет официальное название — круиз, то есть морское путешествие с возвращением в тот же порт. Кто-то сказал, что это слово перекочевало к нам из английского языка. Не зная точно, я решил считать его русским. «Кру» значит «кругом», «вокруг». Герасимыч заявил, что оп лично все непонятные термины относит к разряду гишпанских.

Директор круиза, плотный энергичный человек с громким голосом, привел некоторые статистические данные. Всего на теплоходе двести восемьдесят туристов. Женщин семьдесят два процента (в салопе раздался ропот). Остальные (как осторожно заметил директор), вероятно, мужчины.

Покончив со статистикой, перешли к организационной структуре. Кроме капитана, комсостава, команды теплохода и обслуживающего персонала у нас имелся свой директор с двумя помощниками — руководителями смей. В каждой смене — три группы со штатным инструктором во главе. Кроме того, в группах избраны старосты. И еще каждая группа делилась на «десятки» во главе с избранным старшиной.

Начальников и руководителей хоть отбавляй! К счастью, в пашей группе все это оказалось только проформой. А вот Наде не повезло. Она попала в окружение людей преклонного возраста, которые оценили ее заботливость и выдвинули на должность старшины. Если до сих пор она пеклась о ближних по доброй воле, то теперь ей надо было оправдывать доверие.

Мне надоело торчать в душном салоне, я протиснулся к выходу и пошел разыскивать Алексея, который сбежал еще, раньше. Конечно, в каюте его не оказалось. Он находился именно там, где и положено пребывать человеку в лирическом настроении, то есть в уединенном месте, на самой верхней палубе, где много сырости и мало света. И конечно же, он стоял, облокотившись на перила, устремив взгляд в темную теплую ночь. Было тихо, слышалось только дружное кряканье диких уток. Ветерок нес с берега горьковатый запах дыма и сырой хвои.

— А что, — сказал Леша, уступая место рядом с собой. — Мне тут вполне нравится. Скажут «останься» — я бы остался.

— В качестве кого?

— Хотя бы в качестве шестьдесят первого тигра.

— При условии, если сразу будет и шестьдесят второй?

— Да, хорошо бы.

— Алеша, я в восторге от вашей откровенности. Но шестьдесят второй на свободу не вырвется. Его перехватили, заарканили и впрягли в должность. Вам остается только любоваться природой.

Алексей не ответил. Непроглядная темь подступала к самому борту, к нашим ногам. Вдали тревожно и призывно кричали дикие утки.

НА СТАРОМ ЗАВОДЕ

Там, где возле берега мелко (а мелко почти везде), крупные суда к причалам не подходят, бросают якоря на рейде. Груз переваливают на плашкоуты, железные несамоходные баржи, плоскодонные и мелкосидящие. Они обычно бывают невероятно грязные и ржавые. Но без них не обойдешься. На просторных палубах плашкоутов перевозят горы мешков и ящиков, станки, автомашины, тракторы, — все, что угодно, в том числе и туристов.

Первый раз высаживались мы с помощью плашкоута в порту Тетюхе, который расположен на материковом берегу севернее бухты Ольги. Площадка судового трапа не доставала до палубы плашкоута приблизительно на метр. Двое дюжих матросов помогали туристам прыгать.

Я задержался на борту теплохода, посмотрел вниз. Ух, и пестрая же компания собралась в поход! Спортивные куртки всех цветов и оттенков, свитеры, пиджаки, береты, платки. Да и нагрузились порядочно. У каждого с собой плащ, сверток с сухим пайком, фотоаппарат.