Дальние рейсы - [30]

Кстати, в приморской тайге до сих пор разгуливают на свободе шестьдесят диких первозданных тигров[2]. Конечно, встретить их нелегко и не всегда приятно, особенно в сумерках. Но, высаживаясь на берег, каждый из нас втайне мечтал о такой встрече. В конце концов зверь не обязательно будет голодным…

Потенциальная возможность увидеть тигра появилась у нас на второй день путешествия, когда раздвинулись прибрежные горы и «Туркмения» медленно вошла в глубокую бухту, со всех сторон окруженную лесистыми сопками.

Открыта эта бухта давно: еще в 1787 году здесь побывал французский мореплаватель Лаперуз, окрестивший новый залив портом Сеймура. Но это название не прижилось. Больше чем через сто лет, во время Крымской войны, несколько английских судов преследовали русский военный корабль. Воспользовавшись густым туманом, корабль свернул в неизвестную бухту. Англичане потеряли его и ушли ни с чем. Произошло это 11 июля по старому стилю, в день Ольги. Поэтому русские моряки в честь своего спасения назвали гостеприимную бухту — бухтой Ольги. Так пишет знаменитый путешественник Владимир Клавдиевич Арсеньев, не раз бывавший в этих местах.

Приведу выдержку из его книги: «В 1906 году в посту Ольги была небольшая деревянная церковь, переселенческая больница, почтово-телеграфная станция и несколько мелочных лавок. Пост Ольга — не деревня и не село. Ольгинцы в большинстве случаев разночинцы и запасные солдаты, арендующие землю для застройки. Никто не занимается ни огородничеством, ни хлебопашеством, никто не сеет, не жнет и не собирает в житницы…»

С той поры прошло шестьдесят лет, из них полвека — советских. Теперь в поселке Ольга больше трех тысяч жителей, работает агаровый комбинат. В районе есть рыболовецкий колхоз с семью сейнерами, развито животноводство, пчеловодство, большое внимание уделяется разведению пятнистых оленей.

Высадившись на берег, наша первая смена отправилась сначала осматривать Синие скалы. Песчаная дорога бежала по краю бухты, огибая сопку, потом свернула вправо, в широкую долину реки Авакумовки. Мы уходили все дальше от берега. Обычное море сменилось морем зелени: склоны сопок казались кудрявыми, ни одной прогалины не видно было на них. Долина реки сплошь заросла высокой травой и кустарником.

Дождь почти не чувствовался, но теплый воздух был так насыщен влагой, что дышалось не легче, чем в бане. Туристы далеко растянулись вдоль дороги. Мы шли среди последних. Наш уютный Герасимыч со своим солидным брюшком был несколько тяжеловат, для того чтобы лидировать в кроссе по пересеченной местности. У Алексея неважно работал «мотор», хотя он и не показывал этого. Конечно, обидно иметь в тридцать два года порок сердца, но что поделаешь?! Я в общем-то знаю, как это произошло. Лет шесть назад Алеша работал в экспедиции на Кольском полуострове. Там у них что-то случилось, Алексей спасал своего товарища, нес на себе по тундре километров пятьдесят, провалился под лед и стоял по пояс в холодной воде, держа товарища на руках. Короче говоря, коллегу своего он спас, а сам свалился в жестоком приступе ревматизма. Потом — сердце. Об этом случае писали в газетах.

Теперь у Алеши спокойная должность: он работает на метеорологической станции. Но вот сильна у человека страсть к путешествиям, носит его черт знает куда! Я не очень жалуюсь на свой «двигатель», но и то он на Дальнем Востоке начал пошаливать. Во-первых, сопки, сплошные подъемы да спуски. В среднерусской полосе их, может, и не очень бы ощущал, а в Приморье и без этого нелегко: большая влажность, процент кислорода меньше обычного. Надо акклиматизироваться, привыкнуть.

Во-вторых, Алексей курит. Я, конечно, напомнил ему, что при его здоровье вполне можно обойтись без табака. Он полностью согласился, но добавил, что лучше один год есть сырое мясо, чем десять лет питаться дохлятиной. Я вздохнул и полез в карман за «Казбеком». Кто-то убедил меня, что эти папиросы самые слабые и наименее опасные для организма.

Часа через полтора наша пестрая кавалькада приблизилась к Синим скалам, которые, прямо сказать, не оправдали своего названия. Эти скалы выглядят синими, очевидно, в солнечный день. А перед нами они предстали просто мокрыми, темными и, может быть, чуть-чуть голубоватыми. Туристы свернули вправо, в распадок, и пошли вдоль ручейка, прижимавшего тропинку к самому подножию сопки. Так началась первая проба сил, первая тренировка перед штурмом далеких еще вулканов.

Мокрая, скользкая каменистая тропа то узеньким карнизом лепилась к склону сопки, то сбегала к самому ручью и почти пропадала среди коряг и черного ила, на котором кое-где виднелись следы кабанов. За ручейком, на болотах, выше человеческого роста стояли камыши и трава. Мы пробирались через кустарник, перелезали через поваленные деревья, помогая друг другу.

Еще один поворот — и начался подъем, такой крутой, что в некоторых местах надежнее всего было лезть на четвереньках. Разговоры смолкли. Тяжело дыша, опираясь на палки, хватаясь за ветви и траву, подсаживая один другого, туристы лезли все выше. Останавливались, мокрые от пота и дождевой воды, вытирали разгоряченные лица — и снова вперед! Многие отстали, но никто не повернул обратно. До вершины докарабкались все!