Дали глазами Аманды - [25]
Фредерикой звали молодую блондинку, которая провела несколько летних сезонов с Дали, а потом исчезла навсегда. Она вышла замуж и не хотела снова встретиться с Дали, поскольку опасалась, что он найдет ее подурневшей. Даже жинесты стареют, и это, увы, неизбежно. Я радостно плескалась в прозрачной воде. Дали лежал на спине. Я видела только его усы, которые торчали из воды и, казалось, были устремлены прямо в небо. Я ныряла и барахталась, как дельфин. Артуро отправился искать морских ежей. Я уцепилась за скалу и стала на нее взбираться.
— Осторожнее, малышка! Не пораньтесь! Они острые, как бритва, эти скалы.
Он присматривал за мной, как внимательный отец. В этот момент я не делила его ни с кем. Все его внимание было сосредоточено на мне, и он не выпускал меня из виду.
— Я все вижу, — нараспев протянул он. — Что это вы там нашли?
— Раковину, их здесь много.
— Осторожней, не пораньтесь шипами морских ежей!
Я взобралась на скалу. Я чувствовала, как высыхаю на солнце и как его лучи проникают в мои поры. Как далеко был от меня в этот момент Лондон! Я слышала только шум волн, бившихся о скалу. Над нами пролетела чайка. Взгляд Дали был по-прежнему устремлен на меня.
Вернулся Артуро с ведром, полным морских ежей, черных и лоснящихся.
— Я вас попотчую ими за обедом, — сказал Дали. — Морские ежи с хлебом и маслом — это пища, достойная богов Олимпа!
Я прыгнула в воду, и он помог мне забраться в лодку. Когда я вновь обрела равновесие, он взял меня за руку и прошептал, глядя мне в глаза: — Я вас люблю!
Глава 9
«Я живу в Нью-Йорке, потому что меня неотступно, как расстройство желудка, преследуют чеки. Кроме того, это единственный город в мире, который сделал огромный прогресс по части науки и техники. Кибернетика там достигла невероятных успехов. И именно нью-йоркские ученые трудятся сейчас для моего земного бессмертия.
Специалисты по зимней спячке готовят для меня сверхсложные цилиндры, которые смогут продлить мое существование».
Сальвадор Дали
Август 1967 года прошел как во сне. Гайд-парк в Лондоне стал местом тусовок хиппи. Там проходили концерты поп-музыки, манифестации молодежи, акции в защиту мира, sit-in, love-in…Я встречалась с моими друзьями около Серпантайна, у очаровательной бронзовой статуи Питера Пэна. Сидя прямо на траве, мы подкреплялись творогом, йогуртом и медом с ржаным хлебом. Мы пили только воду и фруктовый сок. Все, что содержало красители или химические добавки, было запрещено. Мы только что открыли, что белый сахар — яд для организма, и употребляли только коричневый сахар, впоследствии «Коричневым сахаром» называлась песня Мика Джаггера. Мик жил в замечательном доме в Чейн Уолк на берегу Темзы, рядом с домом антиквара из числа наших друзей, Кристофера Гиббса. Мы часто встречались там (в этом месте, кстати, был отснят один эпизод из фильма Антониони «Blow up») или у Кейта Ричарда, который поселился с Анитой Палленберг несколькими метрами дальше, на той же набережной. Немного поодаль, на Тайт стрит, где когда-то жил Оскар Уайльд, обитал Дэвид Миллинарик, модный декоратор, создатель обоев в мрачных тонах. В то время любили сумрачный интерьер, перенасыщенный антикварными предметами. Фотограф Дэвид Бэйли, только что женившийся на Катрин Денев, выкрасил все в своем доме в черный цвет, включая потолок.
Дали, которому я об этом рассказала, объяснил мне, что каждый человек мечтает вернуться в утробу матери, которая была для него раем. В материнском животе было тепло, мягко, вязко, сумрачно. Человек, конечно, стремится воссоздать это в интерьере своего дома. Сам мэтр предпочитал все сферическое, бархатистое, успокаивающее. Он упомянул испанского архитектора Гауди и его растительную лепнину. Я видела несколько зданий этого архитектора, когда проходила по Paeso de Gracia в Барселоне. Дали рассказал мне о круглой спальне Галы, которую он велел построить, чтобы она могла в ней укрыться, когда во внутреннем дворике было полно гостей. Оставалось только предвидеть, что я употреблю для этих целей его ванную. Я сама выкрасила потолок своей спальни в голубой с серебристыми звездами. Это походило на часовню, но мои друзья нашли все это очень эффектным.
Мы часто навещали мою подругу Уллу, шведку, у которой была большая квартира в Челси. Она была также владелицей антикварной лавочки на Кингс Роуд, где продавались потертые шейные платки, шали с длинной бахромой и ночные сорочки в викторианском стиле, которые мы с гордостью носили. Она коллекционировала издания сказок фейри, «Легенд о короле Артуре» и предпочитала свечи электричеству, потому что так было красивее. Сидя на бархатных подушечках, мои друзья выслушивали мои бесконечные рассказы о Дали, о его эксцентричных выходках, о его теориях, наконец, о его живописи. Близнецы покорно терпели это, несмотря на мой ученый тон, который наводил страх на молодых людей, предпочитавших развлечения лекциям о сюрреализме. Улла однажды представила мне молодого красивого брюнета со средневековым именем Алексис де ля Фалез. У него был нежный и мечтательный вид, и я нашла его достаточно соблазнительным. Он провел несколько ночей у меня, на Слоан авеню.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Любовница диктатора — всегда интригующий персонаж. Любовница Адольфа Гитлера — персонаж, окруженный зловещей аурой Третьего рейха, Холокоста и Второй мировой войны. Парадоксальным образом Еве Браун приписывали глупость и тщеславие, в то же время возлагая на нее долю ответственности за преступления нацизма. Но это никак не объясняет, почему молодая, здоровая женщина добровольно приняла смерть вместе с поверженным и разбитым фюрером. Собирая по крупицам разрозненные сведения, тщательно анализируя надежность и достоверность каждого источника, английская журналистка и писательница Анжела Ламберт разрушает образ недалекой и бессловесной игрушки монстра, оставленный нам историей, чтобы показать иную Еву Браун: преданную и любящую женщину, наделенную куда большим мужеством и упрямством, чем полагали ее современники.
Дипломат, игрок, шарлатан, светский авантюрист и любимец женщин, Казанова не сходит со сцены уже три столетия. Роль Казановы сыграли десятки известных артистов — от звезды русского немого кино Ивана Мозжухина до Марчелло Мастроянни. О нем пишут пьесы и стихи, называют его именем клубничные пирожные, туалетную воду и мягкую мебель. Миф о Казанове, однако, вытеснил из кадра Казанову подлинного — блестящего писателя, переводчика Гомера, собеседника Вольтера и Екатерины II. Рассказывая захватывающую, полную невероятных перипетий жизнь Казановы, Филипп Соллерс возвращает своему герою его истинный масштаб: этот внешне легкомысленный персонаж, который и по сей день раздражает ревнителей официальной морали, был, оказывается, одной из ключевых фигур своего времени.