Далекое зарево - [4]
— А это — пуск трамвая, — пояснила Варвара Тимофеевна. — Новый трамвай, значит, провели.
— Помню, как же, помню, первомайский! Помню и старый трамвай.
— И правда, — согласилась старуха, — была еще старая царская линия, от завода до горбольницы. Смех один. Бывало, отец едет на этом трамвайчике с завода, в оконце поглядывает, кричит мальчишкам на улицу: «Эй, Витька, Петька! Бегите к матери, скажите, пускай самовар ставит! Тятька, мол, с получки на трамвае катит». Вот была скорость-то…
Женщины снова умолкли. В соседнем зале прошаркала экскурсия, четкий голос докладывал: «Этот портрет граф подарил своей любовнице. Ваза, которая изображена на портрете, — вот здесь, видите, она? — ваза эта также была подарена в честь, значит, дня рождения. Теперь попрошу перейти сюда. Ближе, ближе. Портрет графини Козельской, образец портретной живописи первой половины восемнадцатого века…»
Старуха вздохнула:
— А в наш отдел никто, почитай, не заходит. Как увидят — карточки, документы разные, так и бежать. Школьников пригонят иногда, так беда от них. В прошлый раз, вон, трофей утащили.
— Какой трофей?
— Немецкий. Автомат с обрезанным дулом, партизанское ружье. Каску тоже все норовят примерять. — Только гляди за ними… Вот уж вы-то меня порадовали. Посетительницу бог послал!.. Гляжу, все смотрит, ничего не пропускает, интересуется. Дай, думаю, подойду… Может, скажете имя-то? Может, вспомню из ваших кого.
— Вера Ивановна Кудрявцева.
— Кудрявцева? Не припомню таких.
— Отец мой бухгалтером на заводе работал, а мама — учительница.
— В какой школе-то?
— В Четвертой, начальной.
— В Четвертой? Во. Мой Алеша тоже в Четвертой учился, только у него была учительница Ольга Константиновна, может, знаете, пожилая такая… А потом в среднюю Седьмую поступил.
— Я тоже училась в Седьмой.
Женщины молча поглядели друг на друга. Сумерки уже размыли черты.
— А когда окончила-то? — запросто, на «ты» спросила Варвара Тимофеевна.
— В сороковом.
— Алешенька-то мой — в тридцать девятом. Постарше, значит… А ты еще хоть куда… Красивая, статная, да и шапочка больно уж хороша…
— Варвара Тимофеевна, скажите, а Сережка-то Грачев жив?
— Где там жив. Вместе с Егоровной мы похоронки-то получили. Вместе и сыновей провожали на фронт… Хотелось ребятам летчиками стать, да бог запросто прибрал, от хлопот избавил.
Старуха горько кивнула.
— Так господь судил, чтобы одна оставалась я. И муж, Андрей Петрович, там, и доченька Рая.
— Неужели все погибли? И дочь?
В соседнем зале зашумели, послышались шаги. Быстро вошла невысокая, полная женщина, за ней с ревом вбежал упитанный малец в зеленом вязаном костюмчике.
— Ну, где ты оставил варежки? На каком стуле? Здесь? Отвечай!
Она говорила громким, сочным голосом, мальчишка ревел во всю глотку. Под потолками проснулось и загуляло эхо. Варвара Тимофеевна услужливо поднялась.
— Да сюда и не заходил никто, это вы, гражданка, ошиблись. Где-нибудь в другом зале поищите.
— Мне лучше знать, ошиблась я или нет, не ваше дело, — гневалась посетительница. — Ваше дело сидеть и следить за вещами.
Она упрямо кивнула, длинные серьги качнулись, сверкнули в полумраке. Варвара Тимофеевна включила свет, загорелись две-три полутемных лампочки. Вслед за посетительницей обошла зал, осмотрела все стулья.
— Вы бы вниз обратились, в кассу. Туда все находки сносят, спросите у кассирши…
Стуча каблуками, женщина удалилась. Рев мальчишки затих.
— Растеряют монатки свои, а потом ищут по всему музею, — сердито ворчала старуха, садясь рядом с Верой Ивановной.
— А во время оккупации вы в городе были? — спросила Вера Ивановна.
— Где там! Побежали как оглашенные кто куда. Мы-то с доченькой в деревню. В Галкино сестра у меня родная, так мы — туда.
— А муж?
— Петрович сначала-то как будто с нами собирался, а потом, вижу, чего-то мнется. «Ты что медлишь-то?» — спрашиваю, а сама уж понимаю, что нельзя ему. Давно еще на заводе решили, кому надо остаться…
— По заданию?
Старуха помолчала.
— И то сказать, — в раздумье проговорила она, — хозяйство ведь так просто не покинешь. Нужен глаз да глаз! Город целый, тут и завод, и всякое добро. А тем более оккупанты… Глаз нужен.
— Варвара Тимофеевна, а сколько лет было вашему мужу?
…Она испытывала странное чувство: город, в котором прошло детство, всегда представлялся ей таким, как в детские годы, — простым, устойчивым, с булыжными, кое-где поросшими зеленой травой мостовыми, с примусами, с разными другими смешными подробностями коммунального быта. И большинство людей тогда казались ей смешными и незначительными. Пьяница дядя Митя из третьей квартиры, хор старушек с фабрики «Ударница», артель инвалидов «Пошив тапочек», массовичка из горсада Дуся с выцветшими шестимесячными кудрями:
Или: «кто за кино?» (Мы-ы!!!) «Кто за вино?» (Мы-ы!!! Ой, нет, не мы!) «Кто за вино, поднимите руку. Вышли из игры!» Все это было совсем не похоже на трагические дни сорок первого. Не знала, оказывается, она своих сограждан…
— Немолод был Петрович, нет. Пятьдесят второй годок шел…
Зацапали его немцы случайно, средь бела дня. Прямо на работе. А потому зацапали, что большой саботаж у них на заводе был. Нашито действовали, значит. С ними, конечно, и Петрович.
Приключенческая повесть, герои которой шестиклассники принимают участие в археологических раскопках.
Повесть о подростках, вступающих в самостоятельную жизнь, об острых нравственных проблемах, волнующих школьников-старшеклассников.
Рассказ о подростках, вступающих в самостоятельную жизнь, об острых нравственных проблемах, волнующих школьников-старшеклассников.
Повесть о молодежи военного поколения, ее героизме, чувстве долга и патриотизме.
Повесть о подростках, вступающих в самостоятельную жизнь, об острых нравственных проблемах, волнующих школьников-старшеклассников.
Повесть о молодежи военного поколения, ее героизме, чувстве долга и патриотизме.
Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.