Далекие твердыни - [49]

Второй раз принц думал о смерти в тот час, когда сражался с Эн-Тайсу среди горящих руин Серебряного города. Эле Тиккайнай был невероятно могуч. Айарриу никогда не сталкивался с настолько опасным врагом. Был час, когда он думал, что проиграл битву: в последний момент, когда уже пала Серебряная башня, когда войско Тиккайная было уже разбито, загнанный в угол Эн-Тайсу одолел своего противника… но Айарриу не хотел умирать. Почуяв запах иного мира, он понял, что не может, никак не может шагнуть за грань. Эта, вторая мысль о смерти вселила в него нестерпимый ужас, преобразившийся в чудовищную ярость. Неистово бросившись на врага, принц поверг его — и поверг вместе с ним собственный страх. Во многом из-за этого он так ненавидел Эн-Тайсу и так наслаждался его мучениями; тиккайнаец воплощал в себе то, что Айарриу хотел раздавить, сделать ничтожным и не заслуживающим размышлений.

Третий раз был тогда, когда Желтоглазый, озлобленный неудачей своего странствия, пьяный, явился срывать на айлльу свой гнев. В живых к тому времени оставалось трое, и чаще всего он являлся истязать Айарриу, потому что тот все еще сопротивлялся. Желтоглазый решил добиться от него собачьей покорности. К тому дню, когда за Айарриу пришел Высокий Харай, он достиг цели — ужас перед Желтоглазым затуманивал разум принца, превращая его в скулящее животное, готовое лизать руки мучителю. Но тогда, когда еще были живы двое из вельмож Золотого города, когда они смотрели на него, Айарриу не мог беспрекословно исполнять унизительные веления Желтоглазого. Желтоглазый злился. В тот день в его руках появился нож. Принц решил, что его дни сейчас закончатся. Он даже перестал бояться. Смерть, отвратительная и бесславная, была, безусловно, лучше продолжения жизни… Но отсутствие сопротивления неожиданно успокоило полковника. Вместо того чтобы перерезать Айарриу горло, он вдруг расхохотался и отстриг ему уши. Потом потрепал айлльу по окровавленным волосам, игриво подергал за ошейник и ушел.

…Легкая коляска Высокого Харая уносилась к дому Ундори. Аяри скакал за нею верхом и думал, что Желтоглазый смертен. Пусть его не убьет враг — время легко уничтожит его, на это потребуется всего три или четыре десятилетия.

Только будет уже поздно.

Люди живут мало, но быстро. Если Желтоглазый задастся целью уничтожить айлльу до последнего, ему вполне хватит для этого тридцати или сорока лет. И айлльу, проживших много тысячелетий — не станет.

А Высокий Харай тоже смертен.

И он может умереть раньше.

Эн-Тайсу вернулся из Ниттая озлобленный и разочарованный: он не добился от Киная Ллиаллау ничего путного. Полковник Ундори не встречался с вельможей лично, к Ллиаллау являлся один из его ученых помощников, худой горбоносый нийярец. Этого ученого на Хетендеране боялись едва не больше, чем самого полковника; те легенды, которые называли Желтоглазого злым богом, его молчаливого чернявого спутника полагали главным поставщиком жертв к его столу. «Я сделал для господина Рэндо все, что мог! — в отчаянии воскликнул Ллиаллау. — Мог ли я сделать больше, господин Эн-Тайсу?» — и тиккайнаец отступился: Кинай говорил правду.

Тайс оказался в тупике. Ученый помощник Желтоглазого принадлежал к людям, которых уаррцы называли «шестым сословием». Айлльу мало что знал о них, губернатор не допускал его к делам, связанным с Домом Теней. Однако Тайс видел, что даже Харай, со всем своим могуществом, опасается «бесфамильных господ». Губернатор имел право использовать теней для различных поручений, но в действительности они подчинялись только собственным хозяевам, загадочным и далеким. Бесфамильный, бывший при Ундори, вовсе не обязательно действовал по его указке; вернее, это нельзя было бы доказать Хараю, поэтому Тайс и не пытался. Он не хотел снова видеть Рэндо в гневе.

Оставалось только ждать — и ожидание закончилось тем, что Харай едва не погиб.

…Аяри вспоминает события вчерашнего дня и оскаливается в ожесточении.

Он тоже не достиг успеха. Он выследил прочих убийц, но толку от этого не было: все они погибли от таких же заклятий, что убило первого. Нельзя было найти того, кто послал их. Нити, бесспорно, повели бы к Желтоглазому… но что толку! Рэндо все равно не поверил бы. Какие нужны доказательства, чтобы переменить его сердце? Айлльу не знали. Даже Тайс, долго живший рядом с людьми и лучше их понимавший, терялся.

Один грязный Кинай, как ни странно, сумел заронить сомнение в душу Рэндо. Но потом Желтоглазый приехал, улыбнулся Высокому — и сомнения рассеялись. Желтоглазый имел над ним странную власть. И все же эта власть была не беспредельна. Рэндо мог бесконечно верить своему другу, но это не значило, что он во всем с ним соглашался. Когда Ундори переступал черту, Харай делался тверже стали; в очередной раз встретившись с этой стальной стеной, Желтоглазый решил погубить того, кого называл другом.

Аяри закрывает глаза.

«Люди живут быстро, а некоторые — быстрее прочих, — думает он. — Желтоглазый всегда добивается того, чего хочет. Он нашел Золотой город. И вчера он едва не убил Рэндо».

Аяри недоволен собой. Харай благодарил его, и говорил доверительно и тепло, и даже просил прощения за резкость. «Этот человек готов и рад верить, — думает принц, — едва только увидит повод. Лучше бы он верил меньше». Аяри неприятно сознавать, что вчера ему удалось уберечь Харая только благодаря собственной наивности. Он не чуял всех этих сложных и хитрых заклятий, жертвой которых едва не пал губернатор. Айлльу увидел жалкого человека с луком и решил сломать ему пару костей за неразумие. Он знал, что из лука уаррца не убить, Тайс бы на месте Аяри сдержался, оставив убийцу его судьбе… и множество судеб переменились бы в одночасье.