Далекие острова - [50]

— Вы верите Аси? — спросил я однажды Сола, — возможно ли, что дикари так быстро пьянеют?

Доктор задумался.

— Вполне возможно. На северных островах бывали случаи, когда местная народность бенки, напивалась до розовых спрутов от одной рюмки водки. Но исследований никто не проводил.

— Интересно. Значит, они устроены по-другому.

— Это же кощунство, Бур, — серьезно заметил доктор, — предполагать, что океан создал нас разными. Мы все одинаковые. Но я верю в индивидуальные особенности организма, кто-то быстрее пьянеет, кто-то не спит ночами, кто-то может задержать дыхание на пять минут.

Мы уходили все дальше на юг и скоро дожди и зыбкие туманы, сменились высоким голубым небом и теплыми ветрами. Все воспрянули духом. Провинившихся драчунов выпустили из карцера. Три дня в одиночестве, в темном помещении, пошли им на пользу. Больше конфликтов на борту не возникало. Я приказал выдавать моринерам по чарке водки в день и выводить на прогулку утром и вечером. Доктор добавил в наш рацион витамины и варенье. По мнению специалистов адмиралтейства, варенье из ягод было хорошим профилактическим средством от цинги. С капитаном мы почти не виделись. Несколько раз он приглашал меня к себе, и мы довольно весело проводили время, но чем дальше мы уходили в океан, тем больше он пил. Хал стал грубым и невоздержанным, к обеду выходил небритым и неряшливо одетым. Офицеры старались делать вид, что ничего не происходит, и не реагировали на его непристойные шутки. Он вел себя все хуже, но однажды во время ночной вахты свалился в горячке. Оба доктора прописали ему постельный режим и запретили показываться на палубе. Еду ему носили в каюту, а все вахты взял на себя помощник.

Однажды ко мне зашел Сол. Мы каждый день встречались с ним в кают-компании, здоровались и перебрасывались парой обычных фраз, но давно уже не говорили по душам. За время похода доктор похудел, стал больше сутулиться.

Сол зашел сразу после завтрака. Я сидел в каюте на диване и думал, чем бы заняться. От чтения болели глаза.

— Здравия желаю, — сказал он и вошел.

— Доброе утро, доктор, — ответил я, — проходите.

— Я не оторвал Вас от чего-нибудь важного? — спросил он, оглядывая каюту.

— Нет, располагайтесь. Собираюсь пить кофе. Люм сейчас приготовит.

Сол сел на стул и положил на колени худые руки. Денщик колдовал за ширмой над походной спиртовкой.

— Кофе?

— Да, спасибо.

— Люм! Сделай две чашки кофе и сходи в буфет, принеси нам какого-нибудь печенья.

Мы поговорили о всяких пустяках, обсудили стряпню корабельного повара.

Когда денщик ушел, Сол придвинулся поближе.

— Я пришел к Вам по делу, Бур. Мне нужно сказать Вам кое-что очень важное.

Он внимательно смотрел на меня, и от этого взгляда мне стало не по себе. Я давно знал Сола. Это был флегматичный, очень уверенный в себе человек, который мало говорил, много делал и жил, какой-то своей, закрытой от других жизнью. Последнее время он стал словно сам не свой и от его хваленного безразличия не осталось и следа.

— Я Вас слушаю.

— Я знаю, что в день перед отъездом, Вы ходили в церковь, впали в транс и рассказали священнику о предстоящей экспедиции.

Казалось, доктор испытывал неловкость, говоря мне все это. Я многое повидал, на моих глазах люди меняли взгляды и привычки, предавали, воровали, клеветали на других. Доктор всегда мне нравился, и он никогда не был похож на шантажиста. Я разозлился.

— И, что Вы намерены делать с этой информацией?

— Ничего, — он, словно защищаясь, взмахнул рукой, — ничего не собираюсь делать. Дело вообще не во мне. Меня попросили поговорить с Вами.

— Кто?

Доктор запнулся и продолжил, — Я никогда не говорил Вам чем занимаюсь в обычной жизни, я не только доктор, но и паладин.

— Пала кто? — не понял я. И тут до меня дошел смысл сказанного доктором. Паладинами называли тайный церковный орден, который боролся с еретиками. Единая вера в великий океан, который сотворил все человечество, появилась относительно недавно, около пятисот лет назад, а до этого на островах было множество религий и божеств, которым поклонялись и в которых верили. До человеческих жертвоприношений дело никогда не доходило, но зарезать на алтаре козу или положить свежую рыбу, считалось нормальным делом. Рыбаки и мореходы верили в богов течений, ветра и скал, и даже сегодня, во время шторма, некоторые тайком скрещивают пальцы в запрещенном знаке.

Я встал и прошелся по каюте. Доктор, молча, следил за мной. Теперь стало понятно нежелание Сола общаться с женщинами, Бад много раз, безуспешно, пытался взять его с собой в бордель. Последователи ордена давали обед безбрачия.

— И чем же я заинтересовал Ваш орден?

Доктор встал.

— Нас заинтересовала эта экспедиция. Дело в том, что аборигены Дикого острова верят в Босху, языческое божество, не имеющее формы.

Аси не говорил этого. Он вообще ни разу не коснулся религии аборигенов. Интересно, откуда все это известно доктору. Хотя, я улыбнулся, кругом одни шпионы.

Видимо моя улыбка задела его.

— Вы напрасно улыбаетесь. Это странное божество и страшное. Ему приносят человеческие жертвы. Орден паладинов сразу заинтересовался им, когда часть экспедиции Толя вернулась. Нам удалось выяснить, что несколько морских офицеров, за время пребывания на острове, приняли эту веру и впали в ересь.