Да сгинет день... - [16]

— Папа, тот дядя сказал, что цветные не могут там жить. Для чего он это сказал?

Джордж не отвечал.

— Что такое настоящие цветные, а, папа?

Нервное напряжение Джорджа прорвалось наружу, и, повернувшись, он ударил сына по лицу.

— Может, это научит тебя молчать.

Он тут же пожалел о своем поступке, но исправить его было поздно. Сын шел и тихо всхлипывал, а отец терзался угрызениями совести.

В этот день Джордж задержался в баре до одиннадцати вечера, отрабатывая свою дневную отлучку; он помогал Гундту подсчитывать выручку и составлять смету расходов на следующую неделю. Когда дела были закончены, Джордж быстро направился домой через залитый прозрачным лунным светом пустынный замерзший вельд. Он знал, что Мэри будет ждать его, надеясь узнать результаты его визита к агенту по продаже недвижимости; она ждала весь день, не допуская и мысли, что могут быть какие-нибудь затруднения.

Когда Джордж вошел, она весело поздоровалась с ним. Ей страшно хотелось поскорее услышать его отчет о визите к мистеру Митчеллу и радостную весть о покупке нового дома.

Оживление красило Мэри; в этот момент она снова казалась ему веселой молодой девушкой, какую он прижимал к своему сердцу десять лет назад.

— Ничего пока не рассказывай, — быстро сказала она. — Бедный Джордж, ты, наверное, умираешь с голоду. Знаешь, что я тебе приготовила? Бифштекс с яйцом.

— Очень мило, старушка. — Он постарался так же весело улыбнуться ей в ответ. — Настоящий бифштекс! — И он причмокнул губами в предвкушении заманчивого блюда.

Но Мэри с ее обостренным чутьем уже догадалась, что произошло что-то неладное.

— В чем дело, дорогой? — спросила она. — Что-нибудь случилось в баре? У тебя усталый вид.

— Нет, нет. В баре все в порядке.

Она подошла, взяла его за лацканы пальто и испытующе посмотрела в глаза.

— Что-то у тебя неладно, — спокойно проговорила она. — Скажи мне.

И он рассказал ей все, ничего не скрывая. Сказал, что цветным запрещено селиться в новом районе, — исключение составляет лишь прислуга. И они — Грэхемы — относятся к числу тех, кому запрещено покупать там дом и жить в нем. Планы, которые они строили, можно спокойно выбросить из головы, как и другие глупые, неосуществимые идеи.

— Так тебе не продадут дом в этом районе? — воскликнула Мэри, крайне удивленная.

— Нет.

— Но, Джордж, ты ведь не цветной. — Она отчаянно старалась как-нибудь обойти цветной барьер. — И друзья Энтони все белые!

— Знаю, дорогая, — терпеливо ответил он. Не мог же он сказать ей, что камнем преткновения является она сама и Стив. Она и так об этом знает.

— Но неужели нет выхода? Должен же быть какой-то выход... — снова и снова жалобно твердила Мэри.

Наконец ему это надоело.

— Ради бога, перестань, — рассердился он. — Можно подумать, что у нас крыши нет над головой. Приляг лучше и поспи немного.

Никогда ему не узнать, до чего иссушают ее душу мысли о том, как спасти их будущее от надвигающейся катастрофы, сколько усилий она тратит на то, чтобы оправдаться в его глазах.

Джордж давно тихо похрапывал, а Мэри попрежнему лежала без сна. Внутри у нее все ныло и болело. Душевные переживания истощили ее. Не только мозг, но и тело ее, казалось, рвется на части.

XI

Ровер, появившийся в доме на смену старому Спадсу, видя, как Энтони прикрепляет ремнем корзинку к передней части велосипеда, громко залаял, завилял хвостом и высунул язык, задыхаясь от радости. Все эти приготовления — верный знак предстоящей поездки на реку. Стив тоже наблюдал за сборами, но он скромно стоял в отдалении и молчал, зная, что и на этот раз его не возьмут на прогулку. Старший брат никогда не брал его с собой.

Энтони подъехал к дому Боба, и они отправились в путешествие; маленький черный нос дворняжки высовывался из корзинки.

Палящее солнце за несколько месяцев иссушило реку, и над ее грязной, застойной поверхностью пели свою однообразную песню бесчисленные москиты и комары. Но недавно в отдаленных горах выпали дожди, и на прошлой неделе целая стена воды стремительно двинулась вниз по реке, вырывая с корнем кусты и деревья, унося с собой крупный рогатый скот, лошадей и овец.

Боб и Энтони достигли холма, где были разбросаны хижины из гофрированного железа и полотняные палатки — небольшой лагерь алмазоискателей; внизу лежала река, и даже на таком расстоянии было видно, как сильно поднялась в ней вода. Мальчики быстро миновали заросли кустарника, слезли с велосипедов и направились к небольшой пещере, где под прикрытием веток и листьев они прятали два самодельных жестяных каноэ. Увидев, что поток не добрался до их пещеры, друзья обрадовались. Значит, вода начала уже понемногу спадать.

Сопровождаемые громким собачьим лаем, Энтони и Боб поволокли свои каноэ к берегу.

— Давай попробуем вытащить их, — сказал Энтони, показывая на двух овечек, которые увязли в жидкой грязи, оставленной схлынувшей водой. — Бедняжки, они выглядят так, будто провели здесь всю ночь.

Грязь засосала животных глубоко, по самый живот. Они испугались детей и принялись беспомощно барахтаться, стараясь вылезти, но от этого лишь сильнее погружались в болото.