Да сгинет день... - [14]

Да что толку мечтать об этом? — подумала она. Ведь первое, что бросается в глаза, когда смотришь на обоих мальчиков, — это разница в цвете кожи, а как только Стива причислят к цветным, никому уже не будет дела до других его качеств.

Бесполезно обвинять человечество в жестокости. Предрассудки слишком глубоко вкоренились в сознание людей, и с этим приходится терпеливо мириться. Нет, вся ее надежда только на Энтони.

Мэри вывела Стива во двор. В это время через заднюю калитку влетел Энтони и пробежал мимо них. Вслед за ним мчался, запыхавшись, Боб.

— Хэлло, Боб! Хэлло, Энтони! — сказала Мэри.

— Добрый день, миссис Грэхем, — вежливо отозвался Боб.

Но Энтони едва взглянул на мать.

— Постой-ка, что это ты так спешишь? — спросила Мэри. — Разве не надо поздороваться с матерью?

Энтони остановился и, понурив голову, подошел к ней.

— Извини, мамочка. Мы прибежали взять мою биту. Хотим поиграть в крикет.

И хотя в словах сына звучало раскаяние, поведение его было определенно какое-то странное. Что это значит? Мэри и раньше наблюдала, что в присутствии Боба Энтони держится как-то особенно. Стива он словно не замечает. Вот и сейчас он все время крутится и смущенно смотрит на друга.

Когда Боб и Энтони с битой в руках выбежали на улицу, Мэри взяла младшего сына на руки, поцеловала его и вернулась в дом.

Вечером после ужина Энтони подождал, пока отец останется один. Мальчик любил мать, но избегал разговоров с ней о своих делах, а в последнее время стал находить различные причины, лишь бы не появляться вместе с Мэри на людях. В обществе отца он хотя бы на время забывал о своем ложном положении. Но в присутствии матери Энтони не мог отделаться от мысли, что друзья смотрят на него косо и перешептываются за его спиной.

— Папочка, сколько мне было лет, когда я первый раз пошел в школу? — спросил он.

— Пять исполнилось.

— А-а. — Он подошел и присел на краешек кресла, в котором отдыхал Джордж с погасшей трубкой в руке. — А Стиву уже четыре, правда?

Джордж с удивлением посмотрел на сына.

— Да. Что тебя беспокоит, сынок?

— Он тоже пойдет в школу?

— Ну а как же, все маленькие мальчики должны ходить в школу.

— В какую школу, папа?

— Не задавай глупых вопросов. Тебе ведь известно, что в Стормхоке только одна школа.

Энтони вышел из столовой во двор. Отец сказал, что вопрос его глупый. Но ничего глупого в нем нет. В Стормхоке вовсе не одна школа. Есть ведь еще приходская школа, хотя она только для цветных. Разве он этого не знает?

X

Приблизительно в это время Джордж получил из Англии известие о смерти отца. Хотя годы немного сгладили нетерпимое отношение старика к младшему сыну, тем не менее он так до конца и не простил Джорджу его бурной молодости. В результате все, что Джордж получил теперь от огромного наследства отца, составляло двести пятьдесят фунтов наличными и двадцать фунтов ежемесячной пожизненной пенсии.

Джордж прочитал письмо вслух и не в силах был скрыть полностью своего горького разочарования.

— Старая свинья! Лишить меня наследства, оставить какие-то жалкие гроши! Правда, это все же, лучше, чем ничего — И он постарался изобразить на лице беспечную улыбку.

Но Мъри и не пыталась сдерживать свои чувства. Она села и заплакала. Если бы мистер Грэхем относился к Джорджу так же, как к остальным сыновьям, Энтони мог бы поехать в Англию, разбогатеть и скрыть тайну своего происхождения. Слезы досады текли по ее лицу, оставляя бороздки в слое пудры. Даже и здесь, в этой стране, если ты богат и у тебя достаточно белая кожа, никто не посмеет тебя оскорбить.

За десять лет супружеской жизни благодаря строгой экономии Мэри скопила несколько сот фунтов. На эти деньги вместе с теми, что достались по наследству от отца Джорджа, можно будет теперь купить собственный домик в другой части города.

С некоторых пор это стало мечтой Мэри, так как цветпая семья Зюйдманов в конце концов сняла домик на Плейн-стрит и перебралась туда, а вслед за ними там поселились и Хейнкомы — тоже цветные.

К востоку от Стормхока, на земельном участке, с недавних пор принадлежащем приходу, за это время построили несколько домов в современном стиле. Район этот находился недалеко от дома Шортов, в респектабельной части города.

Как-то в субботнее утро Энтони отправился вместе с отцом на работу. Стояла зима, и хотя солнце сияло на безоблачном небе, холод пронизывал насквозь.

Джордж был преисполнен важности. Он собирался навести справки относительно покупки дома — собственного дома. От холода кровь у него прилила к щекам и лицо стало краснее обычного. Прожилки на его длинном, тонком носу расширились и сделались пурпурного цвета.

— Энтони, — окликнул он, — я иду в город. Хочешь со мной?

Энтони, стоя на коленях возле подмерзшего прудка позади здания гостиницы, забавлялся тем, что швырял в него камешки и раскалывал лед. Он быстро вскочил и с готовностью присоединился к отцу, хлопая в ладоши от холода. Энтони знал, что в субботу все встают рано, и поскольку школа в этот день закрыта, многие друзья, возможно, увидят его вместе с отцом.

Приятный холодок раннего зимнего утра бодрил кровь, и Джордж быстро шел вперед.