Да сгинет день... - [17]

Сразу ступать в грязь было рискованно — в ней легко можно увязнуть; чтобы создать себе опору, мальчики сделали настил из веток.

Долго они пытались добиться своего, но все было тщетно. Животные не понимали, что их хотят спасти, и это затрудняло дело. Наконец мальчикам удалось вытащить из липкой грязи меньшую овцу, и она тотчас кинулась в кусты со всей быстротой, на какую было способно ее неповоротливое тело.

Теперь друзья взялись за более крупную пленницу. Став над ней верхом таким образом, что его ноги упирались в две толстые ветки, положенные в грязь, Энтони тащил овцу за шею, а Боб стоял по колено в грязи и, громко крича, толкал животное назад. Рядом на твердой земле прыгал Ровер и громким лаем помогал ребятам.

— Что вы делаете, дураки? — крикнул кто-то.

Энтони поднял голову. Два парня остановились около болота. Один был их одноклассник ван дер Мерв.

— Хотим вытащить овцу, разве не видите? — ответил Боб. — Помогите нам.

— Что мы, рехнулись, что ли? Кто это станет возиться с овцой?

Энтони и Боб продолжали свое дело. Они барахтались в засасывающей грязи, но задача на этот раз оказалась труднее: вторая овца была больше и грязь вокруг нее жиже.

Внезапно в Энтони и Боба полетели комья земли. Ван дер Мерв и его приятель решили развлекаться на собственный лад.

Оставив животное, Боб и Энтони выбрались на сухое место, где стояли их противники.

Приятель ван дер Мерва, не долго думая, ринулся в драку. Лишь потеряв передний зуб и плюясь кровью, он вслед за своим другом бросился наутек. С безопасной дистанции ван дер Мерв обернулся и крикнул:

— Выродок! Мой папа сказал, что ты паршивый цветной выродок! — И он скрылся среди деревьев, растущих выше по берегу реки.

Отдуваясь после драки, Боб спросил Энтони:

— Что это значит — цветной выродок?

— Не знаю, — просто ответил Энтони.

Боб не придал оскорблению никакого значения и, не долго раздумывая, предложил вернуться к овце. Так они и сделали. Но мысли Энтони уже были заняты другим.

Еще некоторое время мальчики бились над животным, а потом, обессилев, решили бросить это дело, в надежде, что рано или поздно к реке придет владелец овцы и вытащит ее из болота.

Заходящее солнце отбрасывало длинные черные тени от деревьев и холмов, когда мальчики сели в свои каноэ и маленькими веслами начали рассекать воду.

Боб что-то говорил, но Энтони не отвечал и всю дорогу был необычно молчалив.

Сегодня первый раз в жизни ему заявили, что он, Энтони Грэхем, — цветной. А ведь мистер ван дер Мерв был одним из завсегдатаев «Орла»...

Когда они подъезжали к дому, Боб обратил внимание Энтони на то, что костюмы их были мокрые и все в грязи.

— Будет мне нагоняй, — уныло сказал Боб.

Но Энтони сумел быстро переодеться и выйти к ужину в чистом, аккуратном виде. Во время еды он думал о событиях дня и задумчиво смотрел то на младшего брата, то на мать.

После ужина Мэри вошла в детскую. Заметив грязную одежду, она спросила Энтони, что случилось. Он рассказал ей все, умолчав лишь о том, какое оскорбление ему бросил Мерв. Он сказал бы и об этом, да присутствие Стива остановило его.

Мальчики посидели немного с родителями на веранде.

Потом Стива послали спать, а Энтони отправился делать уроки. Когда с ними было покончено, он снова на цыпочках прокрался на веранду. Мэри сидела одна в темноте на шезлонге — Джордж пошел прогуляться. Энтони молча подкрался к матери, сел на стул и тихонько рассказал ей об оскорблении, которое нанес ему на прощанье ван дер Мерв. Слова «цветной выродок» больно укололи Мэри. Она сразу выпрямилась, но тут же снова опустилась в шезлонг и, закинув руки за голову, устремила взгляд вдаль, поверх полей и крыш домов. Энтони было очень жаль мать и отчаянно жаль самого себя. В душе его пылало негодование и ненависть к ван дер Мерву и таким, как он. Мальчик очень надеялся услышать от матери, что они вовсе не цветные, хотя хорошо знал, что в какой-то степени это правда. Он уже постиг это на собственном горьком опыте.

Мэри мучилась желанием облегчить страдания сына и в то же время сознавала свою полную беспомощность перед этой трагедией, свою неспособность утешить и ободрить его словом или делом.

Долго сидела она молча, уставясь в пространство; над высокими пышными перwовыми деревьями, растущими вдоль дороги, взошла полная луна. Энтони казалось, что прошла вечность. Время от времени губы Мэри шевелились, словно она хотела что-то произнести и не могла, как приговоренный, который знает, что дело его безнадежно. Ведь Энтони, осудив своего преследователя, тем самым как бы осудил и ее.

Наконец она вышла из оцепенения. Униженная гордость, трагедия собственной жизни заговорили в ней. Себя утешить она не могла, но она попыталась утешить сына:

— Дорогой мой, не обращай внимания на таких, как этот мальчик, — почти умоляюще сказала она, беря его руку и сжимая ее. — Всех нас создал бог. Он создал белых людей и желтых, черных и цветных. Разве он сделал передышку, разве он сказал: «Я сотворил белых людей, а теперь думаю сотворить цветных выродков»? Нет, это сказал Вилли ван дер Мерв — бог таких слов никогда бы не произнес. Поэтому, мой дорогой мальчик, если кто-нибудь заявит тебе что-либо подобное, помни — это слова глупого человека, а не слова бога.