Да пошли вы все!.. - [2]

Так и оказалось. Неразрывным тандемом, не теряясь в толпе, они пересекли рыночную площадь и подошли к переходу через улицу. Горел красный свет, и ведущий, как прилежный пешеход притормозил у самого бордюра, сел и оглянулся – не лезет ли ведомый под колёса машин, нарушая правила. Убедившись, что тот остановился рядом, четвероногий инспектор устремил немигающий взгляд на светофор и, когда красный сменился на зелёный, бросился со всех коротких ног на противоположную сторону, не отклоняясь от «зебры». Перебежав, проследил за спешащим Иваном Ильичом, дождался, одобрительно повилял обрубком хвоста и уверенно свернул по улице направо, куда и надо было ведомому. «Откуда только шпингалет дорогу знает?» - подивился тот. А поводырь семенил без остановки, лишь изредка отвлекаясь на встречные столбы и урны, чтобы оставить «визитки», и тогда Иван Ильич, замедляя шаг, стыдливо отворачивался, чтобы встречные не подумали, что это его невоспитанный пёс. Так прошли два квартала и правильно свернули на поперечную улицу. По ней скорым шагом и бегом миновали два переулка, а на третьем ведущий подвёл – свернул направо, когда ведомому надо было налево. Обрадовавшись, что обуза свернула в сторону, Иван Ильич помахал ей вслед рукой и прокричал:

- Бывай! Физкульт-гав-гав! – и заторопился домой.

Но зря он прощался: пёс не захотел терять нового хозяина и почти сразу возник рядом. Забегая вперёд, он заглядывал Ивану Ильичу в лицо, проверяя насколько тот рад навязчивому спутнику, и удовлетворившись впечатлением, часто отклонялся к стенам и столбам, чтобы пометить незнакомую дорогу. Похоже, малявка была из тех, что сами себе выбирают хозяина по каким-то только им известным критериям. Иван Ильич обречённо вздохнул и разрешил:

- Ладно, проводи до дома.

Несмотря на мужественную широкоплечую фигуру, выдающийся волевой подбородок, подтянутые скулы и роскошные гайдамакские пшеничные усы, прикрывающие верхнюю губу и свисающие по обеим сторонам рта, характер у него был мягкий, уступчивый. Зная об этом, сослуживцы бессовестно подсовывали ему всякие мелкие бюрократические проблемы и нудную работёнку и часто одалживали деньги по мелочам и без отдачи. Иван Ильич и сам понимал, что – рохля, но ничего не мог поделать с собой родным. Как ни старался быть твёрдым и принципиальным, а всё вслед за протянутым пальцем ему отхватывали и всю руку.

Подошли к дому. Иван Ильич первым ступил в подъезд, обернулся к сопровождающему и поблагодарил:

- Спасибо за компанию.

Но не успел он сделать следующего шага, как компаньон уже опять оказался впереди. Пёс привычно завернул на лестницу и побежал вверх не так, как обычно делают собаки, перебирая попарно передними и задними лапами, а одновременно левыми и правыми, умудряясь не промахнуться сразу на две ступеньки. Складывалось впечатление, что он поднимается по-человечьи – правой и левой ногой  и очень быстро. Стремительно проскочил на площадку между вторым и третьим этажами – и откуда в таком малом теле столько энергии? – и застыл в ожидании, подняв переднюю лапу.

- Эй! – окликнул Иван Ильич. – Мне – сюда, - подошёл к двери своей персональной квартиры, нашарил в кармане брюк ключ, вставил в скважину, открыл дверь, но первым в квартиру проскочил непрошеный мини-гость.

Пока хозяин менял туфли на шлёпанцы, пёс обегал и обнюхал богатые апартаменты. Иван Ильич, вытянув и изогнув шею, с беспокойством смотрел, как бы неиссякаемый родник мочи не вздумал и здесь оставить метки. Слава богу – обошлось. Воспитанный пёс – не иначе как породистый – не позволил себе такой вольности в чужой конуре и, закончив обследование незнакомой территории, уселся на пороге кухни, с интересом наблюдая, как хозяин выгружает из сумки белковый корм.

- Придётся потерпеть, - разочаровал он гостя, - пока я приготовлю, - хотя гость не возражал и против английского меню. – Ты уже заморил червячка – потерпишь.

Поняв, самозванец ушёл в комнату и там затих, а хозяин заторопился с готовкой. Положив нарезанное мясо с луком тушиться в глубокой сковороде под крышкой и поставив кипятиться воду для итальянских ригатонов, он полюбопытствовал, чем занят тихий гость. Оказалось, что тот уютно устроился в любимом хозяйском кресле, свернулся теплоёмким клубочком и спал, безмятежно похрапывая. Иван Ильич даже удивился, услышав настоящий человеческий храп от собаки, к тому же такой малютки. Под ногой его скрипнула плохо подогнанная паркетина. Чуткий нос засони чуть подвигался, глаза чуть приоткрылись, наблюдая за нарушителем покоя, но сам он не сделал даже попытки освободить облюбованное место. «Ну и нахал!» - улыбнулся Иван Ильич и ехидно предложил:

- Может, тебе телевизор включить для полного кайфа? – и включил.

Как раз петросяновские бабки развлекались собачьим юмором. Но потревоженный гость равнодушно взглянул на сверкнувший экран, привстал на передние лапы, сладко потянулся, потоптался в кресле и грузно рухнул маленьким ослабевшим тельцем на умятое сиденье. Смачно зевнул во всю розовую пасть, осторожно уложил лохматую голову на лапы и снова задремал, продемонстрировав общность культурного вкуса с хозяином.