Да, господин министр - [11]

В это время на горизонте неожиданно показалась спасительная конница в лице мчащегося во весь опор Бернарда Вули.

– Важное сообщение, – запыхавшись, произнес он. – В силу некоторых обстоятельств, возможно, придется пересмотреть наши позиции…

Из его торопливых слов следовало, что без межведомственного «согласования» обойтись все-таки не удалось, поскольку автоматически сработал цензорский надзор. А это значило, что все в порядке!

Короче говоря, текст моего выступления в печать передан так и не был. Благодаря счастливому для меня стечению обстоятельств, его переслали только в канцелярию премьер-министра. Режимный отдел МАДа не получил специальных инструкций на его отправку без согласования с ПМ и МИДДСом и поэтому действовал в соответствии с последним распоряжением о заигрывании с американцами.

Конечно, Хамфри невдомек, какое облегчение я испытал. А он еще и извинялся:

– Виноват во всем я, господин министр. Система цензорского надзора была введена еще до эры «открытого правительства». И я, непонятно почему, забыл о ней. Остается только надеяться, что вы простите мне эту оплошность.

Понимая, что в данной ситуации чем меньше слов, тем лучше, я решил быть великодушным.

– С кем не бывает, Хамфри, – сказал я. – В конце концов, никто из нас не застрахован от ошибок.

– Да, господин министр, увы, – согласился сэр Хамфри.

2 Официальный визит

10 ноября

Постепенно убеждаюсь, что справиться со всем этим просто невозможно. Дни насыщены до предела. Бесконечные речи, которые надо готовить и произносить. Вечером неизменные красные кейсы, набитые документами, докладными и служебными записками, распоряжениями, прошениями и письмами. Все нужно внимательно прочитать. И это лишь часть моих каждодневных обязанностей!

Собственно, здесь, в министерстве, я пытаюсь выполнять функции своего рода директора очень крупного и важного предприятия. Правда, в отличие от него, я не обладаю ни навыками управления, ни опытом подобной работы. Карьера политика – плохая школа для практического руководства.

И в довершение ко всему, как будто управлять гигантской корпорацией – пустяковое дело, я уделяю этому сложнейшему и ответственнейшему процессу совсем немного своего рабочего времени – в перерывах между бесконечными дебатами в парламенте, голосованиями, партийными совещаниями, заседаниями кабинета и его комитетов и т.д. А когда же делать главное дело – руководить своим министерством? Я просто в отчаянии.

Действительно, может ли нормальный человек представить, что президент крупной корпорации каждый раз, заслышав звонок, выскакивает, как дервиш, с совещания у себя в кабинете – причем независимо от времени дня – и со скоростью Стива Оветта[15] мчится в соседнее здание, а затем летит назад, чтобы продолжить прерванное совещание? А ведь именно это я должен проделывать каждый раз, когда раздается парламентский звонок, – иногда по шесть-семь раз за день! Как вы думаете, имею ли я хоть малейшее представление, за что или против чего голосую? Конечно же, нет. Откуда?

Сегодня утром не успел войти в кабинет, как меня сразу же поверг в уныние вид переполненной корзины «для входящих». Вторая – «для исходящих» – была абсолютно пуста.

Бернард терпеливо ждал моего прихода, чтобы показать очередную галиматью, которую он откопал в ответ на мой вопрос: «Каковы мои реальные полномочия в отдаленных частях королевства, таких как Шотландия и Северная Ирландия?»

Он с гордостью протянул мне документ, гласивший:

«Невзирая на положения, содержащиеся в подразделе 3 раздела А пункта 214 Акта об административных процедурах (Шотландия) 1978 года, и в соответствии с достигнутой договоренностью практическое урегулирование спорных и/или вызывающих сомнение вопросов между министерствами подпадает под компетенцию министра административных дел».

Я, наверное, целую вечность тупо смотрел на этот шедевр канцелярского искусства. В голове образовалась странная пустота, как нередко случалось со мной в школьные годы, когда приходилось отвечать на уроке про галльские войны Цезаря или решать математические уравнения. Меня тут же потянуло ко сну. Но было всего 9.15 утра. Попросил Бернарда объяснить, что, собственно, имеется в виду. Вопрос его явно озадачил.

– Здесь, господин министр, – начал он, глядя в документ, – имеется в виду, что, невзирая на положения, содержащиеся в подразделе три раздела А пункта двести четырнадцать Акта об административных процедурах…

– Не надо мне это читать, – перебил я его. – Я только что сам это прочитал. Что все это значит?

Он недоуменно взглянул на меня.

– То, что здесь написано, господин министр.

Нет, он не издевался. Я понял: документы Уайтхолла написаны обычным рабочим языком чиновников Уайтхолла и абсолютно недоступны пониманию тех, кто говорит на нормальном английском языке.

Видя, что я больше ничего не хочу добавить, Бернард выскочил в секретариат и принес календарь запланированных на сегодня встреч.

(Секретариат примыкает непосредственно к кабинету министра. Там расположены столы личного секретаря и четырех его помощников, включая помощника по составлению делового календаря – кстати, работа на полную ставку. Рядом с секретариатом – личная канцелярия министра, где 12 исполнительных секретарей составляют документы, готовят ответы на парламентские запросы, письма и т.п.