Да благословит вас бог, мистер Розуотер, или Бисер перед свиньями - [7]

— Нет, миссис Розуотер, — продолжал врач, — я сдаюсь. Я не могу лечить вашего мужа.

* * *

Элиота отказ врача, по-видимому, только позабавил.

— Он сам не понимает, почему я вылечился, вот и отказывается признать, что лечение помогло, — заметил он.

В этот вечер они с Сильвией пошли в Метрополитен-оперу на премьеру новой постановки «Аиды». Фонд Розуотеров оплачивал костюмы. Элиот, весь вылощенный, выглядел великолепно — высокий, во фраке, на открытом круглощеком лице румянец, голубые глаза светились душевным здоровьем.

Все шло прекрасно до последней сцены оперы, когда героя вместе с героиней замуровывают в подземелье, чтоб они там задохлись. Как только обреченная пара широко раскрыла рты, Элиот крикнул:

— Не пойте, тогда протянете подольше!

Он встал с места и перегнулся через барьер ложи, уговаривая певцов:

— Может, вы не слышали про кислород, но я-то о нем все знаю! Послушайтесь меня, не пойте!

Элиот побелел, глаза у него остекленели. Сильвия дернула его за рукав. Он посмотрел на нее обалдело, послушно дал себя увести и покорно последовал за ней, как воздушный шарик на веревочке.

ГЛАВА 3

* * *

Норман Мушари пронюхал, что в тот вечер, после «Аиды», Элиот снова исчез — выпрыгнул на углу Сорок второй улицы и Пятой авеню из такси, которое везло его домой.

Через десять дней Сильвия получила от Элиота письмо из города Эльсинор, штат Калифорния, написанное на бланке Эльспнорской добровольной пожарной дружины. Название этого городка направило мысли Элиота в новое русло, и он пришел к выводу, что во многом смахивает на шекспировского Гамлета.

«Дорогая Офелия!

Эльсинор, оказывается, совсем не такой, как я его себе представлял, а может. Эльсиноров много, и я попал не туда, куда надо. Здешние учащиеся-футболисты именуют себя «неистовыми датчанами». В соседних же городках их зовут «датчане-меланхолики». За последние три года они выиграли один раз, дважды сыграли вничью и двадцать четыре раза потерпели поражение. Вот что получается, когда в полузащиту ставят Гамлета.

Перед тем как я вышел из такси, ты сказала, что нам, видимо, лучше развестись. Я не понимал, что тебе до того несладко живется. Теперь я понимаю, что вообще не понимаю ни черта. До сих пор не могу понять, что я алкоголик, хотя даже посторонним это сразу видно.

Может, я слишком замахиваюсь, когда говорю, что у нас с Гамлетом есть что-то общее, но ведь передо мной тоже важная задача и у меня тоже на время ум зашел за разум, поскольку я не представляю, как к ней подступиться. Гамлету, правда, было куда легче. Дух его папаши точно растолковал ему, что к чему, а мне приходится действовать без всяких указаний, хотя что-то откуда-то тужится подсказать мне, куда идти, что делать и зачем. Не бойся, голосов я не слышу. Но все время чувствую, что наша жизнь в Нью-Йорке — нелепое, пустое фиглярство, а это не по мне.

Вот меня и заносит.

И занесло».

Молодой Мушари был крайне раздосадован тем, что Элиот не слышит голосов. Правда, в конце письма Элиота начинался явный бред. Он так подробно описывал эльсинорские пожарные машины, будто Сильвии до смерти хотелось знать о них все:

«Пожарные машины здесь выкрашены в оранжевый цвет с черными полосами — вылитые тигры! Очень впечатляет! А в воду здешние пожарные подмешивают стиральный порошок, чтобы вода сразу впитывалась в стену и быстрей добиралась до пламени. Это, конечно, здорово, если только порошок не портит насосы и шланги. Они здесь начали применять его совсем недавно и еще не знают, как он действует. Я посоветовал им написать фирме, поставляющей насосы, и рассказать об их опытах. Собираются так и сделать. Они считают, что я знаменитый пожарник-доброволец из восточных штатов. Замечательные ребята! Не чета всем этим плясунам и пустобрехам, что вечно отираются у дверей Фонда Розуотера. Они вроде тех американских солдат, с которыми я вместе воевал.

Наберись терпения, Офелия!

Твой любящий Гамлет».

Из Эльсинора Элиот направился в Вахти, штат Техас, и там его незамедлительно арестовали. Он прибрел к местному пожарному управлению небритый, весь в пыли, и начал объяснять зевакам, что правительство обязано разделить все богатства страны поровну, а то одним уже денег некуда девать, а у других ни гроша за душой. Его сочли подозрительной личностью и посадили в тюрьму. Последовал загадочный, невразумительный обмен вопросами и ответами, затем его снова выпустили на волю и взяли обещание, что в Вахти он больше не покажется.

Через неделю Элиот объявился в Новой Вене, штат Айова. Второе письмо Сильвии он написал на бланке тамошней пожарной команды. Он называл Сильвию «самой терпеливой женщиной в мире» и обещал, что ее долгому ожиданию скоро придет конец.

«Теперь я понял, — писал он, — куда мне надо податься. Мчусь туда со всех ног! Оттуда позвоню. Может, останусь там навсегда. Что я там буду делать, еще не представляю, но уверен, что скоро пойму. С глаз моих спала пелена! Между прочим, я посоветовал здешним пожарникам подсыпать в воду стиральный порошок, только сначала предупредить фирму, выпускающую насосы. Им это понравилось. Собираются обсудить этот вопрос на первом же собрании. Я уже шестнадцать часов не пью! И меня нисколько не тянет!