Дѣла минувшихъ дней. Записки русскаго еврея. В двух томах. Том 1 - [6]

Различіе между еврействомъ 50 лѣтъ назадъ и нынѣшнимъ гораздо глубже и многостороннѣе, чѣмъ различіе между еврействомъ половины, напримѣръ, XIII столѣтія и еврействомъ хотя бы первой половины XVIII вѣка. Тамъ за все время одинъ и тотъ же монолитъ, единая культура, тождественные элементы внизу и наверху. За послѣдніе же полстолѣтія къ монолитной основѣ прибавлены наросты, покрывшіе самую основу настолько, что она еле видна и еще меньше ощущается. Пятьдесятъ-шестьдесятъ лѣтъ тому назадъ не существовало еврейской національной проблемы. Развѣ понялъ бы прежній еврей споръ о «еврейскомъ національномъ самоопредѣленіи»? За что Моисей не сподобился дожить до прихода евреевъ, подъ его водительствомъ, въ обѣтованную землю и отошелъ къ праотцамъ на порогѣ еврейской осѣдлой жизни въ собственной странѣ? — Оттого, говоритъ преданіе, что и ему, Moисею, не прощенъ былъ его отвѣтъ въ Египтѣ на вопросъ, кто онъ, — «я — египтянинъ». А евреи, неизмѣнно ожидавшіе въ наступающемъ году быть въ Іерусалимѣ, расчитывали на осуществленіе надежды потому, что не только другіе имъ говорили, что они евреи, но они сами, каждымъ движеніемъ своимъ, всей своей жизнью и въ любой моментъ этой жизни сами себѣ говорили: «мы — евреи». Въ чемъ критерій еврейской національности? Именно въ еврействѣ и заключалась національная сущность въ теченіе тысячелѣтій. Она — въ непрерывной цѣпи особой еврейской культуры, въ единой духовной сущности всѣхъ евреевъ во всѣхъ странахъ, куда-бы судьба ихъ ни заносила, въ единой постоянной силѣ еврейскаго закона, не подверженнаго измѣненіямъ ни силою еврейской царской власти, когда она существовала, ни послѣдующими историческими модификаціями въ судьбѣ еврейскаго народа; закона — вѣчнаго по времени и всеобщаго по пространству, гдѣ-бы евреи ни жили; закона, даннаго имъ откровеніемъ, осмысленнаго разумомъ и мудростью многихъ вѣковъ, изложенными въ вѣчно изучаемыхъ книгахъ, въ тѣхъ книгахъ, которыя являются не только историческими памятниками былого, но актуальною силою въ каждый данный моментъ исторической жизни, направляющей струей постоянной духовной мощи народа… И неужели нужны еще особые ярлыки, спеціальные лозунги, внушаемые нынѣшнему еврейству, какъ критеріи національнаго самопознанія? А если нужны критеріи, — а вѣдь по ихъ поводу разгораются теперь распри, которыми полна цѣлая литература, — то не лучшее-ли это доказательство того, что опасность близка и что монолитность еврейства можетъ окончательно исчезнуть въ ближайшемъ будущемъ? Тѣмъ болѣе необходимо зафиксированіе прошлаго, хотя и недавняго, но столь отличнаго отъ настоящаго.

Вихремъ революціи 1917 г. сметены старые порядки, весь прежній укладъ россійской государственной жизни. Въ тотъ моментъ, когда пишутся эти строки, сама Россія въ прежнемъ смыслѣ слова болѣе не существуетъ. На ея мѣсто готовится выступить на міровую арену исторіи нѣчто новое. Каковымъ будетъ это новое ни знать, ни предусмотрѣть въ настоящее время нельзя. Но несомнѣнно одно: обновленіе будетъ полное. Тяжелый моментъ переживаетъ еврейство и въ Германіи, гдѣ озлобленныя и оскорбленныя народныя чувства выливаются, вслѣдствіе ложной культуры, въ форму грубо націоналистическую и поэтому ярко антисемитскую. Антисемитизмъ не только не уменьшается, но, повидимому, расширяется. Пошатнувшееся за время войны и не укрѣпившееся до войны чувство права, какъ необходимая принадлежность истинной культуры, выливается въ дикое проявленіе грубаго человѣконенавистничества, которое ищетъ выхода въ антисемитизмѣ. Русскому еврейству предстоитъ пережить бурное время, которое послѣдуетъ за разрухой всего прошлаго. Но стремленіе къ порядку, надо надѣяться, возьметъ верхъ и побѣдитъ политическій хаосъ, а вмѣстѣ съ нимъ и дикій націонализмъ — эту основу антисемитизма. Русскій народъ воспрянетъ и не окажется измѣнникомъ свойственному ему духу терпимости. Надо надѣяться, что навсегда останется исчезнувшимъ изъ политическаго обихода Россіи неравенство гражданъ, различіе въ пользованіи правами и въ исполненіи обязанностей передъ государствомъ по признакамъ національной и религіозной принадлежности. Въ сознаніи современности нѣтъ болѣе мѣста такому различію. Понятіе «эмансипація евреевъ», манившее насъ, какъ болѣе или менѣе далекій идеалъ будущаго, освобожденіе евреевъ отъ правовыхъ ограниченій, какъ предметъ вожделѣнія, нынѣ становится анахронизмомъ. Въ томъ будущемъ, которое замѣнитъ прежнюю Россію, въ ряду воспоминаній о перенесенныхъ потрясеніяхъ и конвульсивно бившемся въ предсмертныхъ судорогахъ остаткѣ прежняго колоссальнаго государственнаго организма, въ заботахъ объ энергическомъ строительствѣ новой жизни, которое потребуетъ многихъ лѣтъ усилій и напряженнаго сосредоточенія умственныхъ, духовныхъ силъ всѣхъ частей прежней Россіи, воспоминаніе о быломъ неравенствѣ, о преслѣдованіяхъ займетъ очень отдаленное мѣсто. Еврейство, что бы ему ни пришлось еще пережить, приметь равное съ другими народами участіе въ строительстаѣ новой жизни. Воспоминаніе о недавнемъ безправіи поблѣднѣетъ, и пережитое полугражданское состояніе будетъ казаться отнесеннымъ въ далекое прошлое. Была тьма, настанетъ свѣтъ… Но какъ бились многія поколѣнія въ теченіе вѣковъ въ прежней тьмѣ, какъ они боролись, чтобы изъ тьмы выйти къ свѣту, какъ загорался свѣтъ и уменьшалась тьма, — все это будетъ закрыто завѣсой, отдѣляющей старое отъ новаго. Пережившимъ переходъ отъ тьмы къ свѣту, пережившимъ и борьбу противъ безправія евреевъ, а въ особенности тѣмъ, которые принимали въ ней нѣкоторое участіе, необходимо зафиксировать отдѣльные моменты этого перехода и этой борьбы. Правда, не борьба спеціально противъ безправія евреевъ привела къ исчезновенію тьмы. Во тьмѣ находились не только евреи. Не эта борьба создала для евреевъ сознаніе необходимости выйти къ свѣту. Въ прежнемъ подземельи, отведенномъ для евреевъ, они не имѣли никакихъ средствъ бороться за свое человѣческое существованіе. Ожидали чуда, Мессію. Правосознанія не было, было лишь чувство несправедливости. Только постепенно, и то лишь въ послѣдніе 50 лѣтъ, стала проявляться острая потребность и появились и средства къ тому, чтобы шагъ за шагомъ отстаивать свои гражданскія права. Приходилось бороться противъ дальнѣйшаго ухудшенія правового положенія тѣми средствами, какія были доступны. Происходила невидимая, но постоянная, непрерывная работа, направленная къ отстаиванію правъ отдѣльныхъ лицъ и группъ и къ постепенному внѣдренію у вершителей судебъ Россіи и, въ частности, распорядителей судьбами еврейскаго населенія, сознанія несправедливости и вреда для самого государственнаго организма, отъ безправнаго положенія активной части его гражданъ.