Цветы на болоте - [12]
— Таз, таз давайте, подлюги! — Спирька орет, Пашкова за плечо придерживает, мол, держись, мужик! — Ах ты, ёклмн, христа-бога-душу-мать!
Приволокли таз, подставили, Спирька показывает — сюда, мол, сюда плюй!
И звякнуло в тазу тихонечко. Спирька нагнулся — железинка, и не такая уж маленькая, как рентген показывал, с ноготь пальца. Поднял, кровью-слюнями не брезгуя, показывает: бурые нити с осколка свисают, пророс, сволочь, мякотью телесной покрылся, ишь, зазубринки-то, как тут не закашляешь? Крошкой и то подавишься — вдохнешь, а это железо чужеродное…
Никто опомниться не успел, а Спирька хвать председателя за челюсть, как овце, рот открыл и порошок зеленый всыпал. Пашков глотнул, глаза выпучил, головой затряс, шарахнулся, но поздно, лекарство уже и проскочило!
Трое суток председатель спал. Проснулся — к жене: «Жрать давай!» Начал с литровой банки сметаны. Потом сало… Ест, давится, урчит, от хлеба и сала по куску зубами рвет. Соленые огурцы мимоходом пролетают. Жена рот разинула, а когда Пашков прямо из кастрюли стал борщ хлебать, заплакала. Стоит, пригорюнясь, слезами моется. Пашков, чтобы зря время не терять, ей кулак показал, молча яишню холодную — от сыновей остаток — к себе двигает. Жена — мол, разогрею? Пашков локтем сковороду заслоняет. Земснарядом в яишню врубился, скулы туда-сюда заходили… Поел, голодными глазами вокруг пошарил, кусок колбасы со стола утянул, на ходу есть стал. А куда пошел? Да спать, куда же. Так с колбасой в руке и уснул. И во сне ее не выпустил, жена отнять пробовала, но он замычал, жена и отступилась…
Сыновья-бугаи к Спирьке вечером в дом с час ломились, угощенье принесли, но Спирька не пустил. Извините, мол, гости дорогие, но Мария спит! Договорились, что к Пашковым в воскресенье пойдут на гуся с черносливом, еще овцу прирежут ради Спиридона-спасителя! Во как. Когда у крыльца разговаривали, один из сыновей вздрогнул, показалось ему, что лицо незнакомое, чудное в окне мелькнуло. Спирька его взгляд приметил, разговор быстро прикончил, сыновей за ворота проводил. Сам быстро Гошу с цепи спустил. Пашковы сыновья опять было сунулись, но… Когда Спирькин кобель не на привязи, кто в их двор зайдет? Никто, если не самоубийца, конечно.
На неделе Пашков в районную больницу съездил. Повертели там председателя перед аппаратом рентгеновским… Главврач пришел, в оттопыренную губу захмыкал, ничего не сказал. Рассказ Пашкова про Спирькино лечение с большим сомнением выслушал, но без улыбки. А коллегам объяснил, что «такое в практике бывает! Самоизлечение. Отторжение инородного тела». По латыни говорил. Пашков тут же стоял, слушал вежливо, кивал. А как за ворота вышел, то изругался всяко, кулаком окнам в белых занавесках погрозил. Больничному дворнику ни с того ни с сего кукиш под нос сунул и пошел. Дворник хотел погнаться, для него председательский авторитет — тьфу! Но раздумал, уж больно Пашков злющий был, мог и в загривок накласть.
Порой Пашков задумывался. Чудилось, что вспоминает он то лицо странное, проявляющееся из тумана смертного, и голос прекрасный слышит, на высокой, сверлящей ноте его жить заставляющий… Встанет Пашков, лоб наморщит и… Только голова разболится, ничего не может вспомнить. На Спирьку странно глядеть стал. Вроде с уважением-благодарностью, но в глазах и нечто вроде испуга детского стынет.
Демид Цыбин рассказ своей жены о чудесном исцелении Пашкова с ужасом выслушал. Сам не мог объяснить, почему это его потрясло. Мимо Спирькиного дома с оглядкой ходить стал, крадучись. По окнам взглядом пошарит и быстрее ногами перебирает. Бинокль сынов достал, часами на окна дома Тереховых пялится. Вот раз…
Смотрел он на угловое окошко, вдруг из глубины лицо на него незнакомое выплывает! Рот маленький, глаза огромные, волосы распущенные. Ребенок? Но не это потрясло Демида, мало ли чей ребенок мог — забежать к приветливой Марии? Взгляды их встретились — Демидов и ребячий! Такой ужас источали глаза неведомые, такое всезнание и понятливость, что бросил Демид бинокль, отпрянул от окна, на стул упал. Белыми губами шевелит, горло массирует трясущейся рукой… «Знает! Эта вот… Ну кто там есть-то… знает! Про все знает!»
Ночью с Демидом плохо стало. Мелко-мелко сердце забилось, воздуха не хватает, он слез с кровати, воды попил, на часы отвлекся и вдруг, затрясло его! Вспомнил Гнида, где видел он глаза эти огромные, неземную тоску источающие! Так смотрел на него раввин, когда гнал его Гнида проволочной плеткой за забор в калитку, где исчезала голова очереди-змеи… Там начиналась печь.
Застонал, в темноту уставился, в никуда. Пальцы скрюченные нащупали что-то, смяли, из горла хрип рвется, Демид это смятое стал в рот пихать, чтобы крик задавить!
Дикий, прямо волчий вой потряс стены дома. Соскочила с кровати испуганная жена Демида, прянул со сна сын, свет включили и оцепенели…
Посреди избы стоял на коленях Демид Цыбин, в трусах, волосы всклокочены, глаза безумные, челюсти его мерно и, страшно двигались.
Стоя на четвереньках, Демид жевал газету.
В ту же секунда в доме Тереховых закричала Улита.
Подхватившиеся Мария и Спирька смотрели на бледное от лунного света лицо ее, дрожали с холоду и страха.
И не считай года, Читатель, 2119 — это произвольная дата. Я знаю точную, ОН сказал мне ее, но вправе ли я проводить черту, отделяя НАСТОЯЩЕЕ ОТ ОЖИДАЕМОГО? Я не люблю слово «будущее», равно как и слово «диктатура», даже в приложении к «пролетариату». Диктат — это смерть всему духовному, нравственному, а значит, смерть всему прекрасному, что заложено в сути человеческой.
Каждый из читателей задумывался, как устроен мир, одни ли мы во вселенной, способны ли мы влиять на что-то, или кто-то влияет на нас. Тысячи ученых изучают историю, чтобы добраться до первоисточников, но порой создается впечатление, что все факты, которые доходят до нас, лишь ведут наше общество за руку к заранее назначенным целям. Главный герой, обычный семьянин, становится участником водоворота важных событий, происходящих на Земле в наше время, среди нас, живущих сегодня, и не подозревающих о существовании высших цивилизаций.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Горячая точка, а по сути — гражданская война, когда свои стали чужими. И нет конца и края этой кровавой бойне. А тут ещё и появившиеся внезапно дроны-шокеры с лицом Мэрилин Монро, от которых укрылся в подвале главный герой. Кто их прислал? Американцы, русские или это Божья кара?
Проза Чайны Мьевиля поражает читателя интеллектульностью и богатым воображением. Фантастическое в его рассказах не избегает реальности, а, наоборот, вскрывает ее самыми провокационными способами.Этим отличаются и двадцать восемь историй из нового сборника писателя. Неоднозначные, то сатирические, то невероятно трогательные, оригинальные по форме и языку, все они показывают людей, столкнувшихся с необъяснимой странностью мира – или же не менее необъяснимой странностью в себе самих.
Как вы думаете, как должен выглядеть предмет, через который неизвестная и могущественная цивилизация наблюдает за нами? А что если, торопливо взглянув в зеркало, или некоторое время, прихорашиваясь перед ним, не только мы смотрим на себя, но оттуда за нами наблюдают? Обычному человеку, да просто одному из нас, достался антикварный предмет, который резко поменял его судьбу…. Да что я вам всё это рассказываю? Прочитайте, а вдруг и вам так повезёт?