Цветы и железо - [5]
Огнев улыбнулся, развел руками:
— И я верю. Впрочем, всяко может быть: война, Петрович!..
— Да, да, война…
Калачников хотел что-то сказать еще и не мог, точно ему сжали горло. Он взял секретаря райкома под руку и показал на деревянный домик — там приемный сын Николай готовился в дальнюю дорогу, чтобы увезти подальше от врага семена ценнейших растений.
Все ближе и ближе грохотали пушки. В артиллерийские выстрелы и разрывы снарядов уже отчетливо вплетались пулеметные очереди. На город наползала пелена едкого дыма. Самолеты проносились над Шелонском, и их тени скользили над рекой, которая, словно испугавшись, притихла. В различных местах города рушились здания, в домике садовода теперь непрерывно звенели стекла.
Старик стоял в саду у самого большого дерева, усыпанного плодами, и отсутствующим взглядом смотрел на серую стену крепости. Петр Петрович и одобрял свой поступок, и порицал себя, чувства были противоречивыми. Правильно ли он сделал, оставшись в городе? Что будет с ним завтра, если в Шелонск войдут немцы? А они наверняка войдут… Как он сумеет защитить сад, сохранить все то, что было создано почти полувековой деятельностью? Но старик успокаивал себя: сохраню. Он вспоминал слова секретаря райкома Огнева: в р е м е н н а я оккупация. Но что означает: в р е м е н н а я? Петру Петровичу хотелось, чтобы, это означало дни, а не месяцы и тем более не годы.
Он принес лестницу и стал забираться на дерево. Вот он, родной Шелонск, тихий и мирный городок! Бывший тихий и бывший мирный… За рекой горели дома, пламя вздыбилось, показывая длинные красные языки. На прицерковной площади снаряды поднимали черные завесы земли. Врагу отвечали наши орудия, занимавшие позиции на этом берегу. Они били залпами и словно хлестали воздух огромными бичами.
Снаряды улетали далеко за город, и мало кто, кроме артиллерийских наблюдателей, мог оценить силу нашего огня. А фашисты били по городу, и разрывы снарядов корежили землю то там, то тут. Огонь хозяйничал уже на нескольких улицах. Калачников не мог спокойно наблюдать за этими разрушениями. Он медленно слез с дерева и тяжело опустился на траву. Он думал о Шелонске, о друзьях, об Огневе, о Николае. Сын, всегда слушавшийся его, вчера вдруг стал упрямо возражать. Он не хотел оставлять старика одного и настойчиво предлагал ему уехать из города. Николай даже грозился, что если Петр Петрович не уедет, то он тоже останется и никуда не повезет семена.
Где он сейчас, бывший беспризорник с кличкой Длиннорукий, ставший помощником, другом и сыном — Николаем Петровичем Калачниковым?
Где Огнев — секретарь райкома партии? Справедливый, понимающий человек. Это он помог получить участок земли для питомника, предлагал командировки в Козлов к Ивану Владимировичу Мичурину. Он приезжал в сад, когда садовник терпел неудачу, и разговаривал с ним так, словно Петр Петрович одержал победу. А если приходил успех, секретарь райкома поздравлял Калачникова, и всегда вовремя.
Когда доведется с вами встретиться?..
Калачникова тихо окликнула женщина. Он обернулся. Женщина испуганно махала ему рукой, платок на ее голове сбился, из-под него выглядывали неприбранные волосы. Калачников медленно пошел к калитке.
— Петр Петрович, в городе фашисты… наводят мост… — проговорила она торопливо и сбивчиво. — Идите домой, Петр Петрович, как бы беды какой не было! — умоляюще закончила женщина и побежала дальше.
Калачников еще больше ссутулился, засунул руки в карманы и побрел домой.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В один из августовских дней во дворе большого дома, стоявшего на отшибе деревни, толпились люди. Наиболее хозяйственные чинили крестьянские поршни[1], здесь же наващивая дратву и тонким гвоздем прокалывая отверстия в коже. Кое-кто пристроился у забора и брился, опуская кусок мыла в лужицу с прозрачной водой и потом взбивая этим куском холодноватую пену на щеках. Весельчак из категории вечных оптимистов сидел на поломанной скамейке и тренькал на балалайке «Катюшу». Недалеко от него, прижавшись к забору, стояла девушка, которой можно было дать восемнадцать-девятнадцать лет. Она была светловолосая, с выгоревшими бровями, с веселыми серыми глазами. В ямочке ее аккуратного подбородка точкой прилепилась темная родинка, прямой, чуть вздернутый нос красиво сидел между румяных, по-детски припухших щек. Одета она в выгоревшее ситцевое платье, на плечи наброшен тоже выгоревший мужской пиджак. Девушка иронически посматривала на балалаечника; иногда она протестующе махала рукой, это случалось тогда, когда балалаечник фальшивил.
Двор со всех сторон окружали густые высокие ели. А в доме молодой черноусый полковник, прибывший накануне вечером из штаба фронта, вел длинные разговоры. Он вызывал к себе людей по одному и спрашивал, спрашивал. Его интересовало абсолютно все. Если собеседник говорил, что видел зенитную батарею на позициях, полковник тут же подводил его к карте и просил точно указать, где находится эта батарея. Потом он расспрашивал, какого калибра орудие, сколько человек его обслуживает, и, если ему не удавалось получить ответ на один из вопросов, он с сожалением качал головой и говорил: «А жаль, это очень важные сведения». Если бы с ним рядом сидел посторонний, невоенный человек, он, вероятно, так и не понял бы: а что же для полковника не важно? Полковник расспрашивал, где немцы построили мосты или паромы, в каких деревнях обосновались их гарнизоны, каким бензином заправлены автомашины, подвозит ли противник в тылы валенки, лыжи, теплое белье, где солдаты моются и смотрят кино. Каждый ответ он записывал до мельчайших подробностей.
Роман посвящет русско-болгарской дружбе, событиям русско-турецкой войны 1877-1878 гг., в результате которой болгарский народ получил долгожданную свободу.Автор воскрешает картины форсирования русскими войсками Дуная, летнего и зимнего переходов через Балканы, героической обороне Шипки в августе и сентябре 1977 года, штурма и блокады Плевны, Шипко-Шейновского и других памятных сражений. Мы видим в романе русских солдат и офицеров, болгарских ополченцев, узнаем о их славных делах в то далекое от нас время.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
В очередной книге издательской серии «Величие души» рассказывается о людях поистине великой души и великого человеческого, нравственного подвига – воинах-дагестанцах, отдавших свои жизни за Отечество и посмертно удостоенных звания Героя Советского Союза. Небольшой объем книг данной серии дал возможность рассказать читателям лишь о некоторых из них.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В центре повести образы двух солдат, двух закадычных друзей — Валерия Климова и Геннадия Карпухина. Не просто складываются их первые армейские шаги. Командиры, товарищи помогают им обрести верную дорогу. Друзья становятся умелыми танкистами. Далее их служба протекает за рубежом родной страны, в Северной группе войск. В книге ярко показана большая дружба советских солдат с воинами братского Войска Польского, с трудящимися ПНР.
В годы Великой Отечественной войны Ольга Тимофеевна Голубева-Терес была вначале мастером по электрооборудованию, а затем — штурманом на самолете По-2 в прославленном 46-м гвардейским орденов Красного Знамени и Суворова III степени Таманском ночных бомбардировщиков женском авиаполку. В своей книге она рассказывает о подвигах однополчан.
Джузеппе Томази ди Лампедуза (1896–1957) — представитель древнего аристократического рода, блестящий эрудит и мастер глубоко психологического и животрепещуще поэтического письма.Роман «Гепард», принесший автору посмертную славу, давно занял заметное место среди самых ярких образцов европейской классики. Луи Арагон назвал произведение Лапмпедузы «одним из великих романов всех времен», а знаменитый Лукино Висконти получил за его экранизацию с участием Клаудии Кардинале, Алена Делона и Берта Ланкастера Золотую Пальмовую ветвь Каннского фестиваля.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.