Цветущая пустыня - [9]

Сразу после окончания академии, Мари хотела найти себя, и с юношеской наглостью обратилась в самое успешное издательство в Париже, которому требовались художники. Она пришла в красивое здание и уже фантазировала, как будет в нем творить, общаться с интересными людьми, своими новыми коллегами. Но ей сообщили, — нужны художники, рисовать комиксы. Для нее это был удар. Она-то представляла совсем не это! В прах рассыпались мечты об иллюстрировании высокохудожественных произведений с пронзительными и замысловатыми названиями! Она с негодованием отвергла предложение и отправилась на вольные хлеба — то есть и дальше жить на родительские деньги. И теперь эта фирма обвиняет ее в невыполнении контракта! Мари попыталась вспомнить — не подписывала ли она, чего-нибудь не читая, по-обыкновению. «Анкета, была анкета!» Печально, но ни ее, ни Анри, ни каких-либо подробностей этой странной истории она не припомнила.

Адвокат заявил, что фирма предложила мировое соглашение: отработать неустойку и Мари с облегчением согласилась, в суд тогда можно не идти, и она сможет проводит Элизабет в последний путь.

На церемонии прощания ее встретили шепотки и взгляды не совсем уместные по отношению к такому скорбному событию. Не то, чтобы она специально это заметила — за годы ее художественной карьеры такие вещи были обыденностью и не вызывали у нее особых эмоций. Но, когда Ричард отвернулся, стоило ей подойти к нему, она почувствовала чуть ли не физически осуждение — этот его жест был практически обвинением в убийстве. Это уже был перебор и все, оправившись от первого впечатления, также пришли к такому выводу, тем более, когда Мари о слезами обняла тетушка покойной — Элизабет, как и Мари, была круглой сиротой, — еще один момент, который в свое время их сблизил.

«Что же ты, Лизи!» — мысленно обратилась Мари к бывшей подруге. — «Ты же всегда играла по правилам, жила как все — за что же тебе это?»

Когда гроб погрузили на катафалк, Мари не отправилась за ним на кладбище — словно с этим событием порвались все нити, связывающие ее с прежней жизнью, со знакомыми много лет людьми, которым, как оказалось, нельзя доверять — среди них убийца!

10. Память девичья

Не успела Мари далеко отойти, как ее окликнули. Это был молодой человек в цивильном, миловидный и светловолосый, его легкий облик наводил на мысль о человеке искусства, но, к удивлению Мари, он представился полицейским детективом.

Это недоразумение довольно лихо взяло деморализованную девушку в оборот, и та, не успев и глазом моргнуть, уже выкладывала ему версии гибели Элизабет, даже не спросив документов. Молодой человек, то есть, господин детектив, зардевшись, смущенно протянул их, причем именно Мари стало неудобно от своего легкомыслия. «Вот теперь я понимаю, почему пал бастион мадам Матильды!» — мысленно заметила она, не в силах закрыть свой рот. «Это же ходячий детектор лжи!» Не смотря на осознание этого прискорбного факта, замолчать не представлялось возможным. Только после того, как Мари окончательно осипла, умилостливленый стаж закона дал ей возможность перевести дух. «Наверное, все это уже слышал, и неоднократно, с его-то талантом!» — подумала Мари.

— А как вы объясните то, что в доме Элизабет были найдены документы ваших родителей, ранее пропавшие при ограблении? — с наивным изумлением спросил господин офицер.

— Это еще какие? — насторожилась Мари, все связанное с родителями она воспринимала болезненно.

— Как вы понимаете, я разглашаю тайну следствия, — тоном заговорщика прошептал детектив, склоняясь к самому уху Мари, — но документы определенно имеют к вам отношение и, собственно, принадлежат вам. Это письма ваших родителей.

— К родителям Элизабет? Это не удивительно, они дружили, как и мы с Элизабет, с раннего детства.

— Нет, к вам.

— Что за бред! Кто станет писать письма годовалому ребенку. Именно столько мне было, когда они погибли в автокатастрофе.

— Мои соболезнования, но письма адресованы именно вам!

— Мари! — на горизонте появился еще один персонаж, весьма недовольный близким соседством детектива, который, как змейка, буквально обвился вокруг Мари. Анри как раз не вводил в заблуждение легкомысленный вид, и намерения детектива приударить за его жертвой вызвали неожиданно ярость и гнев. Полицейский, не будь дураком, смято, но многозначительно попрощался, не забыв вырвать обещание встретиться на нейтральной территории. Как же говорить о таких деликатных вещах в казенной обстановке?!

— А вы все за старое! — возмущению Анри не было предела.

Мари же недоумевала, чем вызвана такая экспрессия, но поскольку твердо стояла на своих двоих, а внизу не маячили розы с маргаритками, попыталась огрызнуться. Впрочем, безуспешно, Анри без труда запихнул ее в машину и рванул с места.

— Как же запрет приближаться? — пискнула Мари.

— Да мне сейчас орден за отвагу дадут — захотел остаться один на один с убийцей! — буркнул Анри.

В тревожном молчании они выехали за город, машина остановилась у опушки и Мари с облегчением вышла, за нею сразу вышел и ее навязчивый спутник.

— Что мы тут делаем? — удивленно осмотрелась Мари.