Цветущая пустыня - [20]

— Я точно знаю, что на пару бедняжки Элизабет и Ричарда не поставил никто…

20. Не ангелы

Анри с тоской посматривал на часы, а родственники, особенно сестра с зятем, ехидно посмеивались, понимая причину его нетерпения.

— Ах, помню как мы с Изабелл спешили к себе в квартирку, подальше от нескромных взглядов, — сказал зять и с иронией покосился на Анри, хотя и так было понятно, чьи это взгляды мешали им с Изабелл.

Тот только морщился и молча страдал — Мари все кружила вокруг да около интересующей ее темы, но мама Анри не понимала или делала вид, что не понимает ее намеков.

«Опасается, что я еще варианты рассматриваю?» — удивлялась Мари, — «Да я от Анри не отцепилась бы, даже если его родственники криком кричали, что против!»

Не добившись своего, она сделал вид, что не сильно и хотелось, в ответ прочитав в насмешливых глазах свекрови «Лису и виноград» полным текстом.

— Анри, мы, наверное, уже наскучили твоим драгоценным родственникам, — сказала она. — Поедем домой, мы же с тобой еще собирались… чаю попить.

— Так у нас попейте. С вашим замечательным пирогом! — всполошилась маман.

— Дорогая, такого чаю у нас им не нальют, — ржал папа.

И на этой веселой ноте несколько смущенные жених и невеста покинули благополучный дом.

Дома они о чае и не вспомнили. На кухне Анри зажал девушку у стола и несчастным голосом простонал куда-то в шею:

— Это твое платье, оно…

Мари сделала вид, что не поняла и обижена:

— Дорогой, это мое самое скромное платье, еще одно слово, и оно подаст на тебя в суд за моральный ущерб!

— Меня оправдают, увидев тебя в нем… Это же не возможно сдержаться видя тебя такой скромной, с этими невинными коленочками. Нет, моральный ущерб будут возмещать мне…

Если бы платью дали слово, оно бы уже в голос кричало: «Уймитесь, черти, я еще между вами, что же вы творите, я парадное и приличное платье, и не предназначено для таких непотребств!»

Непотребства тем временем набирали обороты и потребность в них была так велика, что в спальню влюбленные добирались еще около часу, а бедное платьице так и осталось лежать смятой кучкой на кафеле.

После работы Мари решила заехать к себе домой: все же часть вещей, необходимых ей, хранилась там. Она печально оглядела опустевший домишко, где столько времени провела одна в печали, с друзьями в веселой компании, с Коти, так и оставшейся на попечении ласковых медсестер.

«Если бы я не встретила Анри, я бы, наверное, присоединилась к ней в богадельне» — подумала она, уже не представляя свою одинокую, хоть и не без приключений, жизнь. «Анри — мое самое лучшее приключение!» — решила Мари, а ее сердце приятно замирало от грядущих событий. Ведь можно было уже серьезно заниматься поисками свадебного платья.

Повернув ключ в замке, она шагнула в темную прихожую и в ужасе отшатнулась: темная тень метнулась к ней. Мари хотела заорать во весь голос, но неизвестный предусмотрительно зажал ей рот рукой.

— Натрахалась и вспомнила о доме, — зловеще прошептал он. Девушка дрожала как осиновый лист и не смогла и слова вымолвить. Словно чувствуя это, рука убралась с лица, но нагло переместилась на грудь, потом скользнула ниже, на живот, а другая в это время крепко удерживала ее за талию.

Мари все же собралась с духом и проскрипела:

— Немедленно отпустите меня…

— Сейчас, дорогая Мари, — насмешливо сказал знакомый голос. Мари ушам своим не поверила, неужели он принадлежит ангелочку Сержу?

— А ну отпусти меня, нахал! — рассвирепела она. — Ручки не доросли, зажимать взрослых теток!

Серж расхохотался:

— Я старше тебя, дурочка!

«Очень точное определение. Я — дура!» — испуганно подумала Мари. А Серж неторопливо развернул ее лицом к себе и прижал к своему уже вполне привставшему члену. Этот бугор, упирающийся между ног Мари, та бы с удовольствием спутала с пистолетом.

«Боже, пусть это будет фонарик!» — взмолилась она мысленно. «Ну что тебе стоит, сделай так я прошу…»

— Нет, это не фонарик, — засмеялся Серж, и Мари поняла, что эту фразу она с перепугу произнесла вслух..

«Пора кричать!» — подумала Мари, голос к которой вернулся только теперь, и набрала воздух в легкие, но Серж заткнул ее поцелуем. Вся эта возня в прихожей не на шутку его завела, и он вовсю хозяйничал в трусиках у Мари, а потом рванул их и выбросил прочь. Мари с ужасом поняла, что такой напор не оставил ее равнодушной. В зеркале напротив смутно отражались они с Сержем, и как художница она зависла на пошлой изысканности этой картины, все же подлец Серж был красив ангельской красотой! Его порывистость завораживала, а огонь страсти перекочевал к ней, зажигая кровь и наливая румянцем щеки. Бесстрастное стекло повторяла их движения, и Мари поняла, что отвечает на поцелуй не менее страстно, чем его виновник.

— Мари, что за черт! — что-то громыхнуло, и сумрак прихожей разорвало беспощадным светом лампы, которая высветила и парочку, предавшуюся страсти, и искаженное мукой лицо Анри.

Тот стоял и смотрел на них. Мари с Сержем отпрянули друг от друга. Мари думала, что сейчас раздадутся обвинения, заслуженные и оправданные, но не рассчитывала, что Анри молча развернется и уйдет.

«Он решил, что я взялась за старое…» — подумала она и молча села на пол, рядом сел Серж. Так они просидели некоторое время, потом Мари со стоном поднялась и отправилась на кухню. Серж поплелся за ней.