Цветущая, как роза - [58]

Начнем с того, что я не был вполне трезв. В столь часто цитируемой Эли догме, наверное, есть немного здравого смысла: «Вино — насмешник, крепкие напитки — безумие». Майк заказал Ральфу новую партию спиртного, и как только цыган покинул Зион, принялся опустошать свои заветные запасы. И я, член совета старшин, пил с ним, коротая вечера в своей незавершенной гостиной. И по мере того, как я пил, раздвигались и рушились серые стены моего скучного быта, и мне снова приходила на ум циничная философия Ральфа: «Все они одинаковы в темноте». Мог ли оспаривать справедливость этой истины, я, который не знал, что таит в себе ночь? Ведь это могло оказаться сущей правдой. Тогда я просто даром растрачивал свою жизнь, расточал силы и энергию ради того, что, правда под другим именем, стучало в мою дверь. Откуда мне было знать? Я подумал о своем отце: интересовали ли его имена девушек? Как бы не так, через месяц после расставания с Линдой, ради обладания которой он стал пособником смертоубийства, он уже и не припомнил ее имени. А ведь у него был достаточно богатый опыт, видит Бог. Алкоголь ударил мне в голову, и я уже начал сомневаться, не был ли я в действительности юным глупцом, как часто называл меня отец. Преследовать чужую жену, мать двух близнецов! Вся женская прелесть, вся красота была для меня сосредоточена в женщине, которая растила детей другого мужчины. Близнецы… Это почему-то осложняло дело еще больше. Сыновья Линды издевательски обнажали передо мной свои беззубые рты, белые от молока, источаемого грудью той, которую я любил больше жизни.

Я осушил свой бокал и посмотрел на Майка, не видя его проницательного добродушного лица, не слыша болтовни. И про себя я подумал, что должен познать то, что известно всем, кроме меня. Пусть я хром, но в остальном я полноценен и получу свою долю. Каждый поэт, каждый шут, даже распутники типа моего отца и набожные, как Эли, даже бродяги, вроде Ральфа, — все владеют одной тайной. И я не стану жить как евнух только потому, что девушка в малиновом платье повстречалась мне когда-то в Хантер Вуде. Никогда мне больше не увидеть тот лес и малиновый наряд, и любовь, которую сулила та встреча, никогда не придет ко мне. Но я могу взять то, что мне сегодня доступно.

С этими мыслями я взобрался по винтовой лестнице и остановился возле опорной колонны в нерешительности, то ли позвать ее, то ли отправиться на поиски самому. В конце прохода было окно, и поскольку не хватило стекол, я вставил в него чугунную решетку узором в виде цветка в центре. На ночь окно прикрывалось ставнями. Джудит Свистун стояла у окна.

Прихрамывая и покачиваясь, я преодолел расстояние между нами, некоторое время не отрывая взгляда от усыпанного звездами ночного неба, рассеченного узором решетки. Я обнял девушку за гибкую талию, и в нос мне ударил запах сушеного сена, исходящий от ее густых черных волос.

— Пошли, — сказал я и увлек Джудит за собой в спальню.

Подобно затишью после горячечного бреда, разум вернулся ко мне. Ты была прекрасна, Джудит, прекрасна и добра, и любой мужчина был бы опьянен тобою. Но я не любой мужчина. Я человек, идущий четким курсом, и малейшее отклонение от него влечет скорбное повторение уже пройденного пути, позорное возвращение с радостных тропинок, по которым доводится блуждать в поисках выхода. Я приобрел опыт, и испытанное мною облегчение напоминало облегчение от плевка. С Линдой это было бы таинством. С Джудит, при всей ее прелести, доброте и терпимости к моей неуклюжести, это было бессмысленной, механической уступкой самому примитивному земному инстинкту, подобному совокуплению животных, находящихся на грани вымирания. Слезы от горя и слезы от ветра — это почти одно и то же, не считая тех чувств, которые придают им смысл. Без этого чувства я с тем же успехом мог бы сплюнуть. И это невозможно было скрыть.

Джудит все поняла. Она несколько раз вздохнула и безмолвно выскользнула из комнаты. Мне пришло в голову, что это и был самый приятный момент. Ее необъяснимая привязанность ко мне теперь уступит место презрению, и она выйдет за Джейка или какого-нибудь другого парня, и исполнит то, что предназначено ей природой и предписано судьбой. Я вспомнил о любовницах своего отца, деревенских девушках, которые впоследствии выдавались замуж за сговорчивых простаков, привлеченных парочкой золотых монет, призванных искупить отсутствие невинности невесты. Я должен позаботиться, чтобы Джудит, сделав свой выбор, не осталась с пустыми руками. Я заснул, а когда проснулся в своей огромной кровати, солнце уже залило светом мою комнату веселыми лучами. Из кухни доносился звон посуды и голоса Энди и Майка, обсуждавших свои обычные утренние дела. Я умылся, не спеша оделся, безуспешно пытаясь оттянуть как можно дальше момент, когда придется спуститься и предстать перед Джудит. В конце концов все мои приготовления были завершены, я настежь отворил окно, чтобы вдохнуть сладкий осенний аромат. Глядя сквозь листву деревьев у реки и думая о Линде, уже проснувшейся и хлопочущей в своем маленьком домике, я вспомнил Джудит. И тотчас понял, что я распутник. Все зло в мире происходит от глупцов и распутников, и я со вздохом причислил себя к их компании.