Цветок Запада - [73]

Как только брак станет реальным, никто не сможет разлучить их с Тайроном, и никакое обследование, никакие клятвы, даже самые ужасные, не смогут ничего изменить. Правда, ей придется покаяться в лжесвидетельствовании, но она сможет получить отпущение грехов. Теперь Имоджин захотелось, чтобы муж связал и изнасиловал ее.

* * *

Брат Майлс был у постели Берта. Он удивился, когда увидел Имоджин. Умирающий метался в бреду.

— Леди Имоджин, мне показалось, что он звал вас.

Имоджин села и снова взяла в свою руку ладонь Берта, другую руку она положила ему на лоб.

— Я вернулась, — сказала она раненому. — Это приходил лорд Фицроджер. Ему пришлось вернуться к королю в Каррисфорд. Мне кажется, что из-за него мы испытали столько волнений! Я говорила тебе, что он притащил в замок распутных девок? Я не позволю, чтобы у меня в замке творилось подобное!..

Берт немного успокоился. Имоджин показалось, что она увидела усмешку на губах брата Майлса. Он повернулся и пошел осматривать других раненых.

Через некоторое время Берту стало хуже, у него распухло лицо. Имоджин ничем не могла ему помочь. Он продолжал сжимать ее руку. Если бы у него было больше сил, он сломал бы ей пальцы.

Имоджин умолкла. Она опустилась на колени возле постели и стала молиться. Девушка поняла, что плачет, когда на распухшей руке умирающего увидела свои слезы. Она пыталась унять их, но не смогла. Потом вошел брат Майлс и начал читать молитвы:

— Хотя я иду под сенью смерти, мне не страшно, потому что ты, Господь, рядом со мной.

Конец наступил внезапно. Берт с трудом вздохнул и отошел в мир иной.

— Слава Иисусу Христу, — выдохнула Имоджин и положила голову на распухшую вялую руку Берта.

Кто-то поднял ее и повел прочь. Она с трудом поняла, что это Фицроджер.

— Тихо. Я давно наблюдаю за тобой. Здесь и моя вина тоже. Мне следовало бы учесть, что в твоих руках Берт мог растаять, словно воск.

Имоджин разрыдалась, а Фицроджер поднял ее на руки и понес. Она решила, что он посадит ее на лошадь, хотя у нее уже не оставалось сил для езды верхом. Но вместо этого он уложил ее на постель.

— Где мы?

— Это комната для гостей. Обычно женщины ночуют в специальном доме за пределами монастыря. Но мне удалось убедить добрых братьев, что ради твоей безопасности тебе лучше оставаться в стенах обители. Тебе было сделано исключение, потому что братия ценит благотворительность Каррисфорда. Но они поставили нам два условия. Первое, что я останусь с тобой, чтобы препятствовать безумным приступам похоти, присущим всем дочерям Евы. И второе, что мы ни в коем случае не совершим соитие, находясь на этой святой земле. Мне кажется, что нам не стоит беспокоиться по поводу любого из этих условий, правда?

Имоджин присела, у нее уже не оставалось сил, чтобы стоять.

— Нет, нам не о чем беспокоиться. Фицроджер подал ей деревянную миску и кубок.

— Здесь есть хлеб, сыр и мясо.

— Как хорошо! Имоджин принялась за еду.

— Как король? Он сильно злится?

— Он понял, что ты не собиралась удирать, и теперь он считает тебя благородной и христолюбивой женщиной. Сейчас его больше ничего не волнует, потому что нет никаких сомнений в реальности нашего брака, тем более он не сомневается в моей преданности. Его волнуют военные проблемы. Прибыл ответ от Ворбрика. Он выказал полное неповиновение.

— Король выступит против него?

— Он уже приказал осадить замок Ворбрика. Как только мы займем его, то сразу же двинемся на Беллема.

— И ты тоже поедешь?

— Конечно. Мне казалось, что тебя это обрадует.

— Как насчет Ланкастера? Я не хочу оставаться с ним.

— Не волнуйся. Когда я поеду, то граф и его люди отправятся вместе со мной.

— Наверно, он теперь нам не опасен, ведь он, кажется, поверил моей клятве.

— Я в этом не уверен. Он лишь затаил злобу, но окончательно не сдался. Мне кажется, что он слишком много времени проводит в обществе отца Фульфгана и почему-то стал более спокойным.

Имоджин понимала, что желает знать Тайрон, и она ответила мужу:

— Я не говорила отцу Фульфгану, что я все еще девственница.

— Надеюсь, что это так. Но он мог догадаться.

— Не знаю…

— Тебе не нужно напоминать, — холодно сказал Тайрон, — что ты обещала избавиться от священника.

Девушка смутилась и отвела взгляд.

— Да, я так и сделаю, когда мы вернемся домой.

Фицроджер посмотрел на нее и сказал:

— Ты помнишь, что я говорил тебе? Наверно, нам так и придется сделать.

— Я понимаю тебя и согласна на все. Если нет другого выхода, возьми меня силой. Я не хотела бы стать женой Ланкастера. Наверно, в Англии есть кто-то, за кого бы я не задумываясь вышла бы замуж, но я такого еще не встречала, а тебя вот встретила.

Тайрон изумленно поднял брови, и девушка поняла, что выразилась довольно грубовато, но это прозвучало не более бестактно, чем все то, что наговорил ей муж. Фицроджер выдержал паузу и произнес:

— Мне все равно, что ты думаешь обо мне, лишь бы ты не нашла такого человека позже и не стала бы петь другие песни.

— Милорд, я сохраню верность брачному обету. Когда я обманула Ланкастера, это была первая и последняя лживая клятва в моей жизни.

— Я могу отвечать только за свои слова, но приложу все усилия, чтобы не разочаровать тебя.