Цветок прерий - [12]

Келлер пытался нанести ответный удар, но не мог освободиться от захвата, который прижал его к полу и сделал практически беззащитным. Не смотря на явное поражение Келлер все-таки сопротивлялся до тех пор, пока не изловчился вытащить нож из сапога. Когда лезвие блеснуло в свете фонаря, подбираясь к спине Кэла, раздался одобрительный рев зрителей, но их ожидания не оправдались: Кэл перехватил запястье Келлера. Внезапно нож, как бы сам собой, оказался в руке Кэла, а Келлер был не в силах ослабить его мертвую хватку. Кэл уселся на груди повергнутого противника и поднес лезвие к его горлу – блестящая поверхность затуманилась от частого тяжелого дыхания. Воцарилась тишина. Казалось, что все, наблюдавшие эту сцену, разом перестали дышать и боялись пошевелиться из страха, что нож вонзится в Келлера.

– Апачи научили меня побеждать соперников одного за другим, – произнес Кэл, – и если противник сражается честно, апач позволяет ему достойно принять поражение, – добавил он, глядя на Келлера.

Кэл взял Келлера за короткие жесткие волосы. Глаза последнего молили о пощаде. Когда Кэл усмехнулся, эти глаза расширились от ужаса.

– Но кавалеристы из армии Соединенных Штатов научили меня, что можно победить и нечестным путем, – он с удовольствием стукнул голову Келлера о дощатый пол.

Кэл встал и швырнул нож на койку со своими вещами.

– Военная добыча, – объяснил он. Никто не проронил ни слова.

– Кто будет следующим? Абсолютная тишина начинала угнетать.

Вдруг от группы отделился человек с испачканной табаком бородой и кривыми ногами.

– Меня зовут Спит Маккалох, – сказал он. – Мне все равно, кто отдает приказы, если мне платят за работу. Но я считаю своим долгом перед Келлером поставить тебя на место, Смит. Келлер пару раз здорово выручал меня, и я не могу спокойно смотреть, как он тут валяется.

– Это твое личное дело, – заметил Кэл.

У Спита не было ни ножа, ни такой силищи, как у Келлера, но он был быстрым и вертким. Не успел Кэл и глазом моргнуть, как получил удар в лицо. Он ответил, дав Спиту в грудь и в челюсть. Спит зашатался и закашлялся, но, опустив голову и топая ногами, как упрямый бык, вновь пошел на Кэла и шарахнул его о стену с такой силой, что у того искры из глаз посыпались.

Зрители довольно гудели, ожидая, что Кэл вот-вот сползет по стене и подавленно зашагает прочь, как это случалось со всеми другими, кто испытывал на себе знаменитый «удар разъяренного быка» Спита Маккалоха; но Кэл всего лишь встряхнул головой и принялся за Спита всерьез. Кулачный бой продолжался до тех пор, пока Кэл не двинул Маккалоха в висок. Спит покачнулся и через несколько мгновений рухнул на пол. Тяжело дышащий Кэл обвел присутствующих мрачным взглядом.

– Еще кто-нибудь хочет попробовать? Некоторые парни заерзали на стульях, никто не хотел встречаться с ним взглядом. Но Тони Геррера стукнул кулаком по столу.

– Чем, черт побери, мы тут занимаемся? – крикнул он. – Слава богу, Смит здесь один. Вы хотите вышвырнуть его? Так давайте вместе сделаем это!

Мужчины переглянулись.

– Ну, давайте! Булл! Сэм! Тони злила их нерешительность.

– Быстро! Струсили? Говнюки! Проклятые желто-пузые!

Сэм Кроуфорд повернул голову с обычной презрительной гримасой в сторону Тони.

– Не мечись, как блоха, парень. Пока что он заслужил свое место. Пусть остается.

Тони переводил взгляд с одного ковбоя на другого и видел, что все были согласны.

– Так вы хотите, чтобы здесь правил презренный апач? – прорычал он. – Черт вас возьми!

Когда Тони ударил, Кэл едва держался на ногах.

Маккензи нехотя жевала свой ужин. Кармелита приготовила ее любимое блюдо, но Маккензи не чувствовала его вкуса – тушеная фасоль была словно клейстер, а мясо, как дерево. Хотя Лу и Фрэнки наверняка так не казалось – они уплетали за обе щеки. Но у Маккензи так ныло все внутри, что на еду даже смотреть было противно.

– Мама, что случилось? – спросила Фрэнки, посмотрев в тарелку матери. – Если ты не будешь есть фасоль, можно я возьму ее?

– Ничего не случилось, детка. Со мной все в порядке, – слишком громко сказала Маккензи. – А мою фасоль лучше оставь, ты уже и так съела слишком много, смотри не лопни!

– Нет, я никогда не лопну!

Какое бы плохое настроение не было у Маккензи, оно всегда улучшалось от беззаботного смеха Фрэнки, но сейчас даже это не помогало.

– Если мне нельзя есть фасоль, можно я попробую десерт?

Маккензи. попыталась улыбнуться.

– Да, конечно. Беги в кухню и попроси Кармелиту угостить тебя. Проси вежливо!

– Хорошо, мамочка!

Маккензи посмотрела, как дочка поскакала вприпрыжку из столовой, потом встретилась глазами с осуждающим взглядом Лу и мгновенно вспыхнула:

– А что мне еще остается делать? Пойти и познакомить ее с отцом? А потом сказать, что ее папаша убил ее дедушку?

– Маккензи, Калифорния Смит не убивал твоего отца.

– Сам, может быть, и не убивал. Но он позволил убить его этим дикарям, которых называет друзьями и братьями.

– Ты сама в это не веришь, – с уверенностью сказала Лу.

Шесть лет назад, стоя на коленях возле пробитого пулей тела, Маккензи сразу поверила в это. В то время ее сердце еще не перестало ныть от недавно услышанных слов о том, что Кэл отказывается от нее. Вдобавок, она не забыла той беседы Кэла с индейцем. И Маккензи сделала вывод, что все складывается одно к одному. Тот кошмар, который внезапно обрушился на нее, связался в сознании с поступком Кэла. Теперь же, после стольких лет, Маккензи и сама не знала, что думать. Она закрыла глаза и снова, наверное, в тысячный раз, представила то утро, страстно желая отделить правду от вымысла.