Цветок, похожий на звезду - [9]

– А ты… разве не пойдёшь со мной?

Я закрыла глаза и представила, что мы сейчас уходим. Вместе. Всё дальше и дальше, и всё время вместе, рядом. Это было таким счастьем, которое в жизни испытать невозможно – только во сне. Я открыла глаза. Снова увидела его. Он не исчез, пока я грезила наяву.

– А как ты обо мне узнал? – спросила я самое главное.

Он задумался, прошёл мимо меня, потом вернулся и снова прошёл. Лицо у него было сосредоточенное и спокойное. Я заметила, что он сутулится. Наверное, среди нас ему мешал его высокий рост.

– Когда Великий творил мир, – заговорил он, – он раскидал половинки человеческих сердец по Вселенной. Так появилась Любовь. Мужчина и женщина рождаются на свет, чтобы найти друг друга и соединить половинки в одно целое. Я искал тебя и нашёл. Вот и всё.

– Я знаю, – сказала я сухим голосом. – Я знаю эту сказку. И у меня уж была половинка.

– Это была не твоя половинка, – сказал он. – Это была чужая половинка.

Я знала, что он был прав. Потому что, кроме сердца, во мне сейчас ничего больше не было, и это было доказательством его правоты.

– Неужели ты прилетел из-за меня?

– Да, – сказал он просто.

– Этого не может быть, – не поверила я. – Так далеко лететь… У вас какая-нибудь важная работа. Серьёзные поиски. Так пишут в научно-фантастической литературе.

– Так пишут только в вашей научно-фантастической литературе. Найти свою половинку и есть самая важная работа и самые серьёзные поиски. Всё остальное важное в жизни делается только после этого.

Да. Он был прав. Так и должно быть на белом свете. Ты ищешь свою половинку, и проходишь испытания, и делаешь ошибки, и обдираешь локти, и колени, и сердце, и душу… А потом, когда половинка найдена, и сердце твое успокоено, можно взяться за другие дела, уготованные тебе судьбой.

Мы молча стояли рядом, и молча стояли над нами звёзды.

– Ты знаешь, как меня зовут?

– Знаю.

Он всё знал. Он был рядом со мной, мой Викинг, мой Кентавр, мужчина, рождённый на свет для меня, стоял и смотрел в небо. Он искал свой дом. А его дом сиял сейчас над Канадой.

– Что же теперь будет? – я слизнула со щеки слезу. Потом ещё одну.

– Не плачь, милая, – сказал он.

Он поднял меня на руки и понёс. Мимо бугра, на котором 600 лет назад стоял русский князь. Мимо школы, куда бабушка привела меня в первый класс. Мимо сквера, где каждую весну собираются мои одноклассники, и мимо другого сквера, где я в первый раз поцеловалась…

Коллаж – Лариса Ритта

С высоты его плеча я увидела людей. Я их всех знала. Вот Санька на велосипеде с цветами. Вот Толян, он говорит мне: «Эх, ты!..» – и выпускает в мою честь голубку. Вот грустная Лёлька в новой водолазке, а рядом – Танечка и Оксана. Оксана молча курит, а Танечка кричит: «Значит, ты больше не придёшь?!»

А вот ты, каким я всегда тебя буду помнить – в кресле, с полузакрытыми глазами, словно слушающий орган. А вот я, несчастная, в слезах, в цветущем саду…

– Ты же так хотела жить в доме с окнами в сад, – услышала я. – Ты же мечтала, чтобы за окнами твоего дома был цветущий сад.

Я вздрогнула, открыла глаза. Мы всё ещё шли. Я обнимала его за шею обеими руками. От его шеи и от его одежды пахло луной пылью. И лунная пыль лежала на его висках. Я уже не плакала. Но от этого ничего не менялось.

– А у вас там тоже цветут сады? – спросила я. – Такими же цветами, как у нас?

– Я не знаю, сказал он. – Я ещё не видел у вас цветов.

– Ещё рано, – сказала я, – весна только начинается. Цветы вот-вот появятся. Может быть, завтра.

– Цветы, – он задумался. – Сейчас мне кажется, что таких цветов, как у нас, нигде больше нет. Наш цветок похож на звезду.

Он тосковал по своему дому. И я это видела. И никогда ещё мне не было так плохо.

– Ты боишься меня, любимая?

Нет, я его не боялась. Ведь он носил в себе половинку моего сердца. И он хранил её и сохранил для меня. В то время, как я бездумно тратила свою половинку и чуть не истратила совсем. Я его не боялась. Просто он пришёл слишком поздно. Мне уже не оторвать отсюда своих корней. Если я уйду с ним, я оставлю всю свою прожитую жизнь – всех друзей, близких и далёких, старый дом в старом городе и реку у подножия города, историческую аптеку с замурованной в ней войной, и два сквера, и калитку с кольцом, светлым от человеческих рук…

– Это ты сказал мне про сына? Там, на реке?

– Да.

– Ты знаешь обо всём? О моём будущем?

– Да.

– Зачем же ты прилетел, если знаешь, что будет завтра?

– «Завтра» не одно. Их очень много. Бесчисленное количество вариантов. И все они называются «завтра».

– Я не понимаю… – созналась я.

– Ты поймёшь, если пойдёшь со мной. Здесь, на Земле, люди плохо видят истину. А ты, ты смогла бы делать всё, что захотела…

– Что?

– Всё, что угодно. Летать, сочинять музыку, стихи. Строить города. Творить миры. Слышать звёзды. Разговаривать с птицами.

– Разве здесь, на Земле это не получится?

– Получится. Но придётся долго ждать. Здесь медленно учатся. Не одну жизнь.

– Значит, у меня будет ещё одна жизнь?

– У тебя будет много жизней…

Он опустил меня на землю, и я поняла, что если сейчас он уйдёт – я умру. Мне незачем будет жить.

Мы прощались ошеломлённо и без слов. Наши лица соприкасались и тонули друг в друге. Я боялась дышать, я запоминала его лицо глазами и пальцами, и казалось, что с моих пальцев содрали кожу – так больно было к нему прикасаться. А когда он пошёл, унося с собой половинку моего сердца, я прикусила кончики пальцев изо всех сил – и не почувствовала боли. Неожиданно он оглянулся.