Цветок из Кирены - [12]

Сфотографировав камень с узором со всех сторон, в том числе против солнца, я двинулась дальше на север, задумчиво поднялась по широкой каменной лестнице, и моему восхищенному взгляду открылись новые развалины.

Расхаживая среди того, что некогда было домами и улицами, я повторяла про себя внезапно возникшие в моем мозгу слова:

Брожу средь развалин Кирены

И вечной загадкой брежу…

Наверно, вышло бы очень красивое стихотворение, будь у меня время довести его сочинение до конца. Может быть, даже самое красивое из всех стихов о сильфии. Правда, Катулл упоминает обильную сильфием Кирену в одном из своих страстных посланий Лесбии, но у него не было стихотворения, целиком посвященного этому диковинному растению:

Спросишь, Лесбия, сколько поцелуев

Милых губ твоих страсть мою насытят?

Ты сыпучий сочти песок ливийский

В изобилующей лазером Кирене.

Однако вся поэзия вылетела у меня из головы, когда я чуть не споткнулась о каменную кладку колодца, которая выдавалась из земли сантиметров на десять. Я нагнулась, заглянула в узкое, от силы полметра в ширину, отверстие и ощутила легкое головокружение, увидев воду далеко внизу.

Вода в двухтысячелетнем колодце? Конечно, это может быть совсем недавний дождь. Но может быть и грунтовая вода, путь к которой проложен искусными руками древних римлян.

Я легла на живот и снова заглянула в колодец. И в двух-трех метрах от края увидела торчащие из кладки зеленые стебли папоротника Венерин волос[14]. Такие же свежие, такие же сочные, как те Венерины волосы, которые в наших шведских цветочных магазинах добавляют в букеты роз.

В эту минуту из-за безголовых мраморных статуй появилась Луллу. И тоже легла на живот, чтобы полюбоваться яркой зеленью во мраке колодца.

ПРЕДАНИЯ И ИСТОРИЯ

Отсюда мы вместе пошли дальше, мимо римских бань времен императора Траяна к устремленным в голубое небо дорическим колоннам древнего храма Аполлона. Надпись на маленькой дощечке сообщала, что храм построен в седьмом веке до нашей эры.

Мы с Луллу тотчас сверили эти данные с теми следами, которые оставили в нашей памяти сочинения Геродота. После Основания Кирены в 631 году Батт I правил сорок лет, то есть до 591 года до нашей эры. Затем престол занял его сын Аркесилай I; он, как сообщает Геродот, правил шестнадцать лет, до 575 года до нашей эры.

После смерти Аркесилая царем стал его сын, Батт II, по прозвищу «счастливый». У Геродота не сказано, сколько лет он царствовал, но из других источников следует, что уже знакомый нам Аркесилай II был царем с 560 по 550 год до нашей эры; выходит, что счастье Батта II длилось пятнадцать лет.

Читая Геродота, можно судить о слагаемых этого счастья. При первых двух правителях, пишет он, население колонии оставалось таким же, каким было первоначально. И Геродот продолжает: При третьем правителе колонии, Батте Счастливом, пифия сумела побудить своим изречением все эллинские племена отправить колонистов в Ливию, чтобы они селились там вместе с киренянами. Дело в том, что киреняне приглашали эллинов участвовать в разделе земель. На это последовало такое изречение оракула:

Кто опоздает в Ливию благодатную, тот

Горько будет жалеть, что не поспел к разделу земли.

Тогда в Кирене собралось много людей. Теснимые ими окрестные ливийцы и их царь Адикран теряли земли. Из-за этого и по причине обид со стороны киренян, они обратились через послов в Египет и предложили египетскому царю Априю принять власть над ними. Царь тот собрал большую египетскую рать и отправил ее против Кирены. Киреняне же выступили к Ирасе, сразились у источника Фесты с египтянами и одержали над ними победу. Египтяне прежде не пробовали своих сил в борьбе с эллинами и пренебрежительно относились к ним, а теперь понесли такое поражение, что только немногие из них вернулись живыми в Египет.

Итак, счастливого Батта сменил Аркесилай II, у которого хватало хлопот помимо надзора за сильфием. Геродот рассказывает о нем, что он, заняв престол, не поладил с братьями. Они покинули его и ушли в другую часть Лийии, где сами основали город, который теперь, как и тогда, называется Барка. Одновременно они побудили тамошних ливийцев порвать с Киреной. После этого Аркесилай пошел войной на этих ливийцев, которые приняли его братьев и восстали против него. Ливийцы из страха перед ним бежали к восточным ливийцам. Аркесилай преследовал бегущих до Левкона в Ливии, там ливийцы решили дать ему бой. И они разбили киренян так основательно, что на поле боя осталось лежать семь тысяч гоплитов. После этого поражения Аркесилай заболел. Однажды он был задушен своим братом Леархом.

По чести говоря, нас с Луллу гораздо больше занимало, чем болел Аркесилай и какое лекарство принимал, нежели сколько гоплитов осталось лежать на поле боя. Определить болезнь мы, естественно, никак не могли, что же до лекарства, то мы единодушно заключили, что речь шла о всеисцеляющем сильфии.

Итак, мы дошли до 550 года и царя Батта III пс прозвищу «хромой». Дальше Геродот отвлекается на кучу ненужных нам подробностей, после чего сообщает, что третьего Батта сменил его сын Аркесилай — тоже третий, по нашим расчетам.