Цветные миры - [4]

Джин познакомила Мансарта с Тренхолмом, ректором государственного колледжа в Монтгомери, в штате Алабама. Это был молодой, энергичный человек, окончивший два первоклассных северных колледжа. В своей борьбе за высшее образование для негров он не только терпел поражения, но и одерживал победы. В Алабаме, на границе между хлопковой зоной и горнопромышленным районом, там, где Букер Вашингтон намечал осуществить свой план индустриальной подготовки негров, попытка Тренхолма обучать негров производственным профессиям с самого начала натолкнулась на противодействие белых профсоюзов. Белые политиканы не разрешали учить негров ни строительному, ни горнорудному делу, ни ткацко-прядильным специальностям, ни какой-либо иной профессии, связанной с современной технологией. А когда Тренхолм согласился на педагогический колледж, он получил при этом как бы в виде компенсации добротные здания, хорошее оборудование и многочисленный студенческий коллектив. Так «высшая белая раса» одержала еще одну пиррову победу. После обеда Мансарт целый час обсуждал с Тренхолмом волновавшие его проблемы. Ему понравилось, что в программу Алабамского колледжа был включен курс музыки, который вела жена Тренхолма.

Из Миссисипи вместо негритянских ректоров прибыли два преподавателя небольшого, почти забытого всеми Олкорнского колледжа. В свое время перед Олкорном открывались широкие перспективы, но с 1876 года, когда негры лишились на Юге политического влияния, Олкорнский колледж пришел в упадок. Под руководством Исаии Монтгомери черное население Олкорна начало проводить единственный в своем роде опыт расовой сегрегации.

Негры основали свой город, Маунд-Бейю, и мечтали о широком распространении своего эксперимента. Белые повсеместно приветствовали и рекламировали это начинание, однако сами негры все же не проявили должного единодушия. Они спрашивали шепотом друг у друга: «Кому нужен будет негритянский город в штате, где негры не обладают избирательным правом?» — «Скорее всего — никому», — признавали в душе негритянские лидеры и все же, вопреки рассудку, продолжали утверждать, что их американское гражданство, подкрепленное принадлежностью к великой республиканской партии, приведет в конечном счете к восстановлению избирательных прав негритянского населения Миссисипи. И тогда уже ничто не помешает процветанию негритянских городов, банков и промышленных предприятий в штате. Негры вели борьбу долго и упорно, но кончили тем, что потеряли право голоса даже внутри республиканской партии. Сложившаяся ситуация наложила свой отпечаток на представителей Олкорна на конференции: они хранили вежливое молчание. Дай о чем им было говорить?

Особенно понравился Мансарту один ректор колледжа, выступивший на конференции во второй половине дня. Джин была хорошо знакома с ним, но по каким-то неведомым причинам не питала к нему расположения и не представила его Мансарту. Хейл из Теннесси, цветной отпрыск бывшего губернатора этого штата, состоял в родстве со многими весьма знатными семьями. Его родственные связи были широко известны, и он открыто пользовался ими в политических целях. Обычно Хейл получал все, что ему было нужно для его негритянской школы. Колледж Хейла быстро расширялся, был прекрасно оборудован и приобретал все большую известность. Хейл достроил один из лучших спортивных стадионов на Юге. В колледже он вел себя как всевластный диктатор, не позволяя никому рта раскрыть или сделать хотя бы шаг без его согласия. Он высоко ценил образование, но своей требовательностью доводил до изнеможения студентов, педагогов и собственных детей. Образ действий Хейла вызывал неприязнь к нему как у белых, так и у негров. Он беспечно и расточительно тратил деньги штата и вскоре после конференции в результате предъявленных ему серьезных обвинений, связанных с перерасходом средств, покончил с собой. Мансарт никогда не мог забыть его молодой, задорной улыбки.

На конференции присутствовал еще один человек, не привлекший в то время внимания Мансарта. Только спустя несколько лет Мансарт по-настоящему оценил его. Техасец Бэнкс был долговяз, неловок и застенчив. Его одежда висела на нем мешком, и это выделяло его из массы хорошо одетых делегатов. Начав свой жизненный путь батраком у фермера, Бэнкс окончил колледж, работал в государственных школах и в частной школе Бенсона в Ковалиге, штате Алабама, и наконец добился поста ректора в одном из колледжей Техаса для цветных, существовавшем на скудные подачки, которые подбрасывали для очистки совести власти штата, только чтобы избежать ответственности перед законом. Бэнкс пробыл много лет на своей должности, прилежно и скромно трудясь; постепенно он познакомился с каждой средней школой в Техасе, знал всех директоров и даже выпускников этих школ; знал также и любого достойного уважения белого. Белые в свою очередь стремились свести с ним знакомство, ибо ему было известно, и притом доподлинно, многое такое, что им самим необходимо было знать. Бэнкс ничего не просил для себя; колледж расширялся, а его жалованье оставалось смехотворно низким. Он не гонялся ни за официальными постами, ни за подарками, никому и в голову не приходило предложить ему взятку. Ему хотелось лишь знать правду о жизни негров в Техасе, о том, чем они занимаются, в чем нуждаются. Бэнкс стал общепризнанным консультантом по вопросам межрасовых отношений. Это было в то время, когда Техас быстро превращался в один из самых важных штатов в стране и начал привлекать всеобщее внимание.