Цветные миры - [28]

Один из последних дней своего пребывания в Китае Мансарт провел в Ханьчжоу, в этом красивейшем городе островков и роскошных вилл, пышной растительности и освежающей прохлады, где в полном спокойствии отдыхают китайские богачи. Это место напомнило ему величавый памятник китайского искусства, который он видел лишь мельком, — великолепный дворец надменной вдовствующей императрицы. Здесь эта самовластная повелительница сотен миллионов людей царственным жестом расшвыривала деньги, собранные народом на создание военно-морского флота для защиты страны от западных агрессоров. Вместо флота императрица построила для себя сказочную страну, где чудесно сочетались журчащая вода и каменные мостики, драгоценное эбеновое дерево и слоновая кость, вьющиеся растения, цветы и фонтаны, прелестные скамеечки и мраморные изваяния — и все это для того, чтобы темой бесед сделать Красоту, а не угрозу войны.

Наконец Мансарт сел на пароход, спеша попасть в Японию — единственную страну, населенную цветным народом, способностей, индустрии и военной мощи которого опасались западные державы. Он вглядывался в прибрежные скалы острова Кюсю, испытывая острое любопытство. Едва ступив на японскую землю, Мансарт почувствовал себя в стране цветных. Снова он писал домой:

«Ни в одной стране, а уж тем более на родине, меня не встречали так дружелюбно, как в Японии. Мне помогли быстро покончить с таможенными формальностями, в то время как белые американцы, к их несказанному изумлению, были вежливо, но настойчиво оттеснены в сторону…»

В последние дни 1936 года, когда величественная Фудзияма еще скрывала под вуалью облаков свое серебристое лицо, Мансарт прибыл в Йокогаму и снова отправился в в путешествие по морю. Он двигался на Восток, к восходу солнца, чтобы вновь открыть Америку, как она рисовалась ему теперь сквозь призму чужеземных впечатлений. Он плыл десять дней, пока не достиг — это было на рождество — изумительной страны, где дождь идет в лучах солнца и где вечно цветут цветы, — страны, называемой Гавайским архипелагом.

В день нового, 1937 года Мансарт стоял на берегу легендарной Калифорнии, глядя на простершийся перед ним Сан-Франциско и на летающих птиц; он поднял глаза к горам, высившимся за Золотыми Воротами. Поднял и опустил. Мог ли он подумать тогда, что через каких-нибудь два быстротечных года весь мир вновь охватит пламя войны!

Глава пятая Цветные в Вест-Индии

Мануэл Мансарт стоял у главного входа на территорию своего колледжа в Мейконе и оглядывался вокруг. Он слегка хмурился и притопывал ногой. Было чудесное утро, — утро, обещавшее одни из тех чарующих солнечных дней южной осени, когда еще нет явных признаков холодной погоды, а летний зной уже схлынул. Воздух благоухал, деревья радовали глаз своим красочным нарядом, легкий ветерок навевал приятную свежесть.

Ректор Мансарт только что вернулся из своего кругосветного путешествия, длившегося несколько месяцев; сейчас, осматриваясь, он спрашивал себя: зачем родились мы на этой земле, ради какой цели? В чем наш долг и наши идеалы?

Как раз в этот момент он услышал, как кто-то чихнул, и увидел Джин, идущую на работу. Они сердечно поздоровалось.

— Вы простудились, — сказал Мансарт.

— Да, простудилась. К тому же я, вероятно, немного переутомилась. По правде говоря, в ваше отсутствие мне было не так уж и тяжело, но дело не обошлось без некоторых досадных осложнений. Вы знаете, для наших цветных мужчин, пожалуй, еще более, чем для белых, кажется непривычным, что власть находится в руках женщины. Они понимали, что я могу справиться с вашей работой, но выражали недовольство — нельзя сказать, что делали они это открыто — скорее, исподтишка. Преподаватели обижались на то, что меня поставили над ними, а кое-кто из попечителей, по-моему, даже немного сомневался в моей благонадежности. Но вообще-то я не сталкивалась с серьезными осложнениями, ведь я знакома с делом во всех деталях, и это всем известно, так что особых препятствий мае не чинили. Однако пришлось все-таки изрядно потрудиться и все время быть начеку, вероятно, я чуточку выдохлась.

— Я очень сожалею об этом, — сказал Мансарт. — По-моему, вам следует сделать так. Возьмите после праздника месячный отпуск, поезжайте в Вест-Индию и осмотритесь там. Во Франции у меня появилась новая точка зрения на Вест-Индию; один негр, по имени Джеймс, дал мне прочесть свою книгу, революционную по содержанию. Мне кажется, в свой обзор нам следует включить и Вест-Индию. На многое у вас не хватит времени, но устройте так, чтобы в нашей конференции участвовал хотя бы один или два делегата оттуда.

— Пожалуй, это в моих силах, — сказала Джин. Потом она спросила: — Могу я узнать, о чем вы сейчас думали? Ваш лоб был так зловеще нахмурен.

— Да, — сказал Мансарт. — Посмотрев на мир, я вернулся на родину с мыслью о том, что в конце концов целью нашей жизни должна быть Красота, все вокруг нас должно быть красиво. Я вспоминаю древние деревянные храмы, возвышающиеся в лесах Японии; кафедральный собор, рядом с которым я жил в Англии; французские замки на Луаре. Сколько прекрасного довелось мне увидеть! Наш мир предназначен для Красоты. В конечном счете цель жизни — Красота.