Цветные миры - [27]

Мансарт мало знал и о том, как западные державы обращались с Китаем после 1839 года; вскользь слышал он об «опиумных» войнах ради обогащения Англии и превращения Китая в колонию; о восстании китайцев, названном захватчиками «бунтом тайпинов», во время которого торговец «живым товаром» и убийца Гордон начал свою грязную карьеру, завершившуюся в Судане, где негры отрубили ему голову; о торговле китайскими кули, которые поставлялись в Америку как дешевая рабочая сила; и о втором бурном восстании китайцев в 1899 году во главе с «большими кулаками» и «ихэтуанями», когда великие державы объединились, чтобы разграбить богатства Китая и разделить страну на сферы влияния.

Все эти события доходили до Мансарта в искаженном виде либо были вовсе неизвестны. Во время обеда, когда он спросил, что заставило Китай подчиниться Западу, за столом воцарилось молчание, тягостное как для Мансарта, так и для присутствовавших на обеде пяти китайцев. Мансарт припомнил, как часто и ему самому приходилось попадать в столь же неловкое положение, когда доброжелательные иностранцы заставляли его обнажать свою душу, вежливо задавая вопросы: как, зачем и почему. Сегодня вместе с ним обедали инспектор китайских школ, ректор колледжа, существующего в значительной мере на средства американских миссионеров, молодой банкир, преуспевающий бизнесмен и государственный чиновник.

Первым заговорил школьный инспектор:

— Да, сэр, как вы правильно заметили, мы в известном смысле чужаки и парии в своей собственной стране. Мы ощущаем это повседневно. Но мы не сидим сложа руки. О нет! Европа не всегда будет владеть и править Китаем. Мы создаем школьную сеть, привлекаем к работе китайских педагогов. Школ, конечно, не хватает, но число их растет. Сейчас мы участвуем в муниципальных делах, чего не было еще десять лет назад, и китайцам уже не возбраняется посещать общественные места.

— Но, как вы сами можете убедиться, — подхватил бизнесмен, — главные наши трудности — в промышленности. Китайцы бедны, отчаянно бедны; наш город наводнен голодными толпами. Иностранный капитал легко может вербовать для себя рабочую силу с самой низкой оплатой, и до сих пор не принимается никаких мер к тому, чтобы поднять жизненный уровень бедняков выше уровня полуголодного существования. Имеющиеся у нас профсоюзы бездеятельны, а китайские предприниматели, сталкиваясь с иностранной конкуренцией, не в состоянии повысить заработную плату. Но мы все же движемся вперед, об этом расскажет вам наш банкир.

— Наконец-то мы пустили в обращение свои деньги и не связаны больше английской валютой, — заговорил банкир. — Это кое-что значит. Но, разумеется, это только начало. Ведь промышленность в основном монополизирована иностранцами. Заводы и судоходство в их руках. Но у нас есть свои планы. На берегу реки, пониже Шанхая, вблизи моря, мы строим новый промышленный центр, который в один прекрасный день перехватит всю внешнюю торговлю, сосредоточенную сейчас в управляемом иностранцами Шанхае. Во второй половине дня вы осмотрите это строительство.

— Ну а теперь, — сказал ректор китайского колледжа, — поговорим о Японии.

Он, вероятно, почувствовал, что Мансарт разделяет свойственное Западу пристрастие к японцам и не в курсе недавних событий. Еще не далее как утром этого дня Мансарт видел памятник, воздвигнутый в 1932 году китайцам, убитым японцами в Чапее, но он не имел ни малейшего представления о происках Японии, о ее попытках покорить Китай, о борьбе патриотов за освобождение страны. Еще до отъезда Мансарта из Китая Чан Кайши был захвачен патриотами в плен в ночной рубашке и вынужден был дать обещание бороться против Японии. Мансарт почти ничего не знал об этом человеке, которого американский генерал Стилуэлл назвал впоследствии «фанатичной, жадной и неблагодарной гремучей змеей» и которому за счет американских налогоплательщиков было предоставлено шесть миллиардов долларов только затем, чтобы сделать его «союзником» США на Тайване.

Ректор колледжа продолжал:

— Японцы — родственная нам нация. Мы дали им цивилизацию, и они обогатили ее. Но теперь они презирают нас за то, что мы сделались жертвой агрессии западных держав, от которой сами едва ускользнули. Пользуясь своей военной силой, они рассчитывают вытеснить Запад и стать нашим хозяином. Наша лютая ненависть к братьям-азиатам вполне объяснима: они поступают с нами еще хуже, чем заокеанские «иностранные дьяволы».

Разговор, начатый за обедом, продолжался и за чаем. Позднее вся компания посетила государственную школу, в которой, конечно, не было ни одного белого ребенка. Затем все отправились на то место, где должен был возникнуть новый, волшебный город. Неподалеку от моря, на берегу широкого устья реки Янцзы они увидели прекрасное, облицованное мрамором, но пока безлюдное здание муниципалитета; улицы с магазинами и общественными зданиями, парки, доки и пакгаузы. Там было полти все, что нужно городу, кроме людей. Мансарт с изумлением спрашивал себя: когда же здесь появятся жители? Когда мечта станет наконец явью?

В то же время он отдавал себе отчет, что путешественник должен обладать большими знаниями, если стремится понять то, что видят его глаза и слышат уши. До поездки в Англию он уже представлял себе английскую культуру; много знал он и о Франции до того, как увидел ее. Но его скудные сведения о Китае были в основном искаженными. Он почти ничего не видел сквозь этот туман фальши, даже когда смотрел широко открытыми глазами.