Цветины луга - [116]

— Мы этого не боимся, — посмеивался Сыботин. — В войну этот шофер танк водил, а сейчас на заводе гальку и железо возит.

— Ты это про себя? Мы, правда, слыхали, что ты в этом деле смыслишь, но здесь ведь целый дом на грузовике лежит. Игна, он вас перевернет. Не садись на машину.

— Мне бояться нечего. Я уже сколько лет сижу на его машине, пока еще ни разу не перевернул, — шутливо отбивалась от них занятая своими делами Игна.

Она опять вошла в дом. Грузовик уже фыркал, а Игна стояла и думала. Какая-то сила заставила ее вернуться в дом, как будто она забыла там что-то самое важное.

Яничка, точно большая кукла, стояла в кузове возле сваленных в кучу вещей. Вокруг машины галдели соседи, а Игна все стояла посреди комнаты, пытаясь вспомнить, что она здесь забыла, за чем вернулась. Она смотрела на стены, где ей было знакомо все до последней мелочи. Но сейчас, впервые за всю жизнь, она не смогла бы ответить на вопрос, что она ищет и где оно лежит. Она была не в состоянии ответить на этот вопрос. Ответ на него нужно было искать не на полках, а в ее душе. Игна не только провожала мужа и дочь, но и навсегда прощалась со своим гнездом. Именно сейчас, в последнюю минуту, она поняла это и у нее тоскливо сжалось сердце. Все кончено! Возврата больше нет! Она навсегда прощалась со своим домом, потому что он никогда уже не станет таким, каким был раньше. И Игна уже не будет прежней Игной, хоть и вернется опять сюда с завода. Завод теперь всегда будет присутствовать в ее мыслях, жить в ее сердце.

Сидя здесь, мыслями она будет там, на заводе, с дочерью и мужем. И когда они приедут к ней, она будет их встречать уже не как близких людей, приехавших после долгой разлуки в свой родной дом, а как гостей. Дом, который был крепостью семьи, потерял свое значение, его заменит новый, заводской дом. Какой он, Игна еще не знала, но ей хотелось, чтобы там были все дорогие для нее вещи, которые постоянно напоминали бы им о деревенском доме. Все, что было здесь, она перенесет туда. И ничего не изменится. Новыми будут стены, да крыша, а все остальное останется прежним. И Сыботин, и Яничка, и она, и вся обстановка — все как было.

Стояла, пытаясь вспомнить, что еще нужно было бы взять с собой… И вдруг ее осенило. Она бросилась к окну и схватила горшок с геранью. Там, в новом доме обязательно должен стоять горшочек с деревенской геранью. Ей казалось, что уехать без цветка было бы непростительной ошибкой.

— Мама! — услышала она голос Янички.

— Чего ты там копаешься, Игна? — спросила ее показавшаяся в дверях соседка.

От неожиданности Игна выпустила из рук горшочек.

— Ну вот! — сказала соседка. — Неужто из-за герани вернулась?

Игна ничего не ответила. Она собрала с пола рассыпанные кусочки земли и сложила их в разбитый горшок. Ей хотелось сохранить для нового дома даже землю, в которой в старом доме рос цветок. Нужно будет только купить новый горшок, а земля и цветик останутся такими же, как были здесь. Нет, нет! Так просто Игна не может! Она добьется своего. Она перенесет душу своего старого дома на новое место. Место новое, это верно, но душа-то останется старой! Изменится ли эта душа на заводе, этого Игна не знала и не хотела знать…

Прижимая к груди разбитый горшок, Игна вышла на улицу, заперла дверь на ключ и, не оглядываясь, пошла к грузовику. И тут вдруг почувствовала, как дрогнуло сердце, как ока всем своим существом привязана к каждой мелочи.

Игна сидела в кузове грузовика, в одной руке держа разбитый горшок с цветком, а другой уцепившись за торчащую сетку кровати.

— Садись к мужу в кабину! — кричали ей женщины.

Но она отрицательно покачала головой.

— Мне и здесь хорошо. Я вещи стеречь буду.

Она сидела, сведя брови, и уже не могла ни смеяться, ни плакать. Ее начинало сердить, что Сыботин мешкает.

— Езжай поскорее! — крикнула она ему.

А он не мог тронуться с места, потому что перед самым носом машины вдруг, как из-под земли вынырнув, появилась соседка и выплеснула перед колесами ведро воды.

— Счастливого вам пути! Не годится уезжать ночью, как Туча, чтоб никто не видел.

Наконец, снова зафыркал, заревел мотор, заглушая своим шумом пожелания и прощальные выкрики соседей.

— Игна, ты смотри, возвращайся! А то что мы здесь без тебя делать будем?

— А котенок? — испуганно закричала Яничка, но было уже поздно.

Через заднее окошко кабины видна была только крепкая, точно огромный молот, четырехугольная голова Сыботина. В кузове, на самом верху, среди вещей сидели мать и дочь. Соседи проводили грузовик до центра села до того места, где дорожники варили асфальт…

41

Яничка уже училась в техникуме. Рассматривая в зеркале свою новую форму, она чувствовала себя совсем взрослой. Все ограничения сельской жизни отпадали сами собой. По ее мнению, самостоятельность, за которую она боролась раньше, теперь завоевана. Она обставила свою маленькую комнатку по своему вкусу. Теперь она может сказать подружкам, а, главнее, Ицко: «Посмотрите, как я убрала свою комнату». Разве не для этого Яничка носила на своих хрупких плечиках узлы и тюки сначала от дома до машины, а потом от машины до новой квартиры на четвертый этаж.