Цвета надежды (в сокращении) - [18]
— Эй, успокойся, не плачь.
— Прошу тебя, не надо отыгрываться на мне, пожалей хоть немного. Пожалуйста.
— Прости, мам…
— Я ведь стараюсь, как лучше. Ты, наверное, не веришь, но я действительно стараюсь.
— Я верю. Прости. — Уилл потянулся к блюду со спагетти и положил себе на тарелку большую порцию. — Не сердись, ладно?
— Я же просила вытащить выстиранное белье из машины и сложить его, — как-то вечером неделю спустя сказала Руфь.
Между матерью и сыном наладилось некое подобие взаимопонимания, но атмосфера в доме оставалась напряженной, постоянно маячила опасность взрыва, хотя Уилл и старался держать себя в руках.
— Помню. — Мальчик лежал на диване в гостиной. — Просто очень устал после школы.
— Ты и вчера устал, так что даже грязные тарелки в посудомоечную машину составить не смог. Уроки сделал?
— Нет еще. До сих пор не могу пошевелиться.
— Ездить с отцом в Суитхарбор ты не устаешь.
— А мы в прошлые выходные не ездили. Остались у него дома, чтобы не напрягаться. Посмотрели футбол по телику.
— В твоем возрасте так сильно не устают.
— А что ты хочешь, когда в школе нагружают будь здоров, да еще тренировки? А в свободное время — ансамбль.
— Может, тебе отказаться пока от ансамбля?
Уилл пристально взглянул на мать:
— Нет.
— Ты ничего от меня не скрываешь?
Уилл помолчал и наконец признался неохотно:
— Я в последнее время не очень хорошо себя чувствую. Меня рвет, суставы болят.
У Руфи чаще забилось сердце. Неужели он употребляет наркотики?
— Я слышала, твой приятель Дэн Бакстер пристрастился к наркотикам.
— А я-то тут при чем?
— Уильям, обещаю, я не стану ругать тебя, если ты скажешь, что тоже пробуешь эту дрянь.
— Я не пробую.
Руфь покачала головой:
— Но у тебя ужасный вид. Глаза ввалились, аппетита нет.
— Ты меня послушай, мам. — Уилл устало смежил веки. — Я не употребляю наркотики, ясно? Папа говорит, я просто очень быстро расту, вот и все. Он такой же был.
Руфь решила пока что удовлетвориться этим объяснением. Измотанная, с тяжелым сердцем, она принялась готовиться к очередному рабочему дню.
На следующее утро, войдя в комнату сына, чтобы поторопить его в школу, она застала его в постели.
— Вставай, Уилл. Подъем. Мы опаздываем.
— Кажется, я не могу встать, — отозвался мальчик.
— Всем так иногда кажется.
— Но я правда не могу.
Руфь рассмеялась:
— Боишься контрольной по математике? Твоя уловка не удалась. — Она сдернула с сына одеяло. — Поднимайся.
— Мам, я не симулирую. Просто у меня жуткая слабость.
Руфь поняла: Уилл не притворяется. Она пощупала ему лоб:
— Температуры нет.
— Честно, мама. Я не из-за контрольной. — В его глазах вдруг блеснул страх. — Я… я не знаю, что со мной.
Руфь смотрела на сына, кусая губы. Не опасно ли оставлять его одного? Она могла бы быстренько съездить в офис, перенести деловой обед на другое время и к полудню быть дома. Но если он и впрямь не может даже с кровати подняться…
Она позвонила помощнице:
— Я немного задержусь, Марси.
— Надеюсь, ничего серьезного?
— Сын заболел. Свяжись, пожалуйста, с Джимом Пинкусом. Узнай, может ли он перенести десятичасовую встречу.
— А как быть с «Бейкер индастриал»?
— Неплохо бы позвонить секретарю Петринелли. На всякий случай. Попробуй перенести обед на другой день. Причину придумай сама.
Уилл лежал на кровати бледный, белее наволочки, и пытался улыбаться. При виде этого зрелища трудно было скрыть страх.
— Поедем к врачу, Уилл.
— Да ну, мам.
— Нужно выяснить, что с тобой. Давай я помогу.
Она просунула руку ему под плечи и, поддерживая за спину, усадила на кровати. Боже, какой же он худой! Она спустила ноги сына с постели и осторожно потянула его на себя. Он встал — рослый мальчик, уже на голову выше ее, пахнущий мальчишеским потом, сигаретами — с некоторых пор она начала догадываться, что он курит, — и несвежими простынями. Ей захотелось поцеловать его, сказать, что она любит его. Когда в последний раз она делала это с душой, а не машинально, на бегу?
Пока Уилл принимал душ, она позвонила в поликлинику, затем Полу и оставила ему сообщение с просьбой перезвонить, добавив, что дело касается Уилла. Она боялась, хотя себе в этом и не признавалась, что иначе он решит, будто она преследует какие-то собственные интересы, и не станет с ней связываться.
Едва она закончила говорить по телефону, в комнату вошел Уилл с полотенцем на бедрах.
— Сам сумеешь одеться?
— Наверно. Мне получше. — Он опустился на краешек кровати и закрыл глаза. — Немного.
— Что будешь на завтрак? Есть хлопья, яйца.
— Я не голоден, мам. — Уилл потянулся за рубашкой. Плечи и руки у него были ужасно худые — кожа до кости.
По дороге в поликлинику она вся извелась. Казалось, все светофоры и машины в городе сговорились против нее. Едва она подъезжала к очередному перекрестку, загорался красный свет, то и дело ей преграждали путь автобусы.
Анемия. Анорексия. Анемия. Анорексия. Одно из двух. Это не смертельные болезни. Излечимые. Будем надеяться. Завтра позвони Бобу Ландерсу, брось работу. Сделай все, что в твоих силах. Уилл болен, сидит обессиленный на заднем сиденье, но он поправится.
Педиатр Грег Тернер ждал их. Руфь заметила, как изменилось выражение лица врача, едва он взглянул на мальчика. Он завернул Уиллу рукав и осмотрел кожу, затем спросил, что у него болит. Уилл сказал, что его беспокоит желудок. Врач начал осторожно прощупывать область брюшины. Заметив, что мальчик поморщился, он убрал руку и посмотрел на Руфь.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Эксперт-криминалист Линкольн Райм и его постоянная помощница Амелия Закс действуют в ситуации цейтнота — всего за сорок восемь часов им надо проникнуть в самые дебри нью-йоркского Чайнатауна и обезвредить безжалостного убийцу по прозвищу Дух. Если они не уложатся в этот срок, Дух вырежет две семьи ни в чем не виновных эмигрантов из Китая.
Между ними нет ничего общего. Уилл Роби — агент-киллер. Джули — девочка-подросток, ставшая свидетельницей убийства своих родителей. Когда их пути пересекаются (при более чем неблагоприятных обстоятельствах), им приходится бороться, спасая себя и друг друга.Сокращенная версия от «Ридерз Дайджест».
Прошло три года с того момента, как пересеклись пути спецагента Джона Кори и международного террориста Асада Халила. Лев вернулся и приступил к выполнению своего кровавого плана мести. У Кори, похоже, появился шанс свести счеты и отправить Халила туда, где ему место…