Цвета надежды (в сокращении) - [17]
— То есть вообще ушел?
— Да.
— Ты расстроена?
— Мы прожили вместе почти двадцать лет. — Она поднялась и вновь обняла сына. — Прости, милый.
— Ты не виновата.
— Думаю, виновата. Или это он так думает, что, в общем-то, ничего не меняет.
Уилл царапал ногтем вощеный молочный пакет.
— Ты все еще любишь его?
— Конечно.
Мальчик прикусил губу. У Руфи защемило сердце при виде того, как тщательно он старается скрыть от нее, что очень огорчен.
— Наверно, он решил, что одному ему будет лучше.
— А как же я? — У мальчика задрожал подбородок. — Я же его сын.
Руфь заплакала:
— Уилл, родной мой!
— Мы прекрасно ладили, пока ты была в Англии. Я думал, он меня любит.
— Он любит тебя. Любит. Он ушел не от тебя.
— Сначала Джози, теперь папа, — надтреснутым голосом выговорил мальчик. — Почему? Чем мы провинились? — Он начал всхлипывать. — Какие несчастья ждут нас дальше?
— С несчастьями покончено, Уилл. Отныне наши дела будут идти только в гору. — Она обняла сына и прижала к себе. — И может быть, через какое-то время твой отец поймет, что с нами ему жить веселее, чем одному.
— Он сказал, что мы отремонтируем шлюп, — произнес Уилл, чуть не плача. — Сказал, что мы займемся им весной.
— Ремонта шлюпа никто не отменял. Он не перестал быть твоим отцом только потому… что ушел.
Вдвоем, мать и сын, они стояли, обнявшись. Наконец Уилл вытер рукавом лицо.
— Не плачь, мама. Мы с тобой не пропадем.
Неожиданно на Руфь навалилось столько работы, что она едва поспевала. Выдохшаяся, она приходила домой и слушала сообщения Пола, оставленные на автоответчике, но не перезванивала ему. Руфь жила словно на автопилоте, мечась между домом и работой, причем дом, сознавала она, отошел на второй план. Удачный исход дела Макленнана все расценивали как ее личную победу. Боб Ландерс намекнул, что готовит ей очередное повышение.
Тревога за здоровье Уилла несколько улеглась. Его бледность Руфь объясняла чрезмерно быстрым ростом. Он вытягивался буквально на глазах: рукава рубашек едва прикрывают локти, брюки не достают до щиколоток. Поведение его тоже изменилось, но Руфь убеждала себя, что ее сын таким образом пытается совладать со стрессом.
Буквально за одну ночь Уилл вдруг стал неуправляемым и несговорчивым, начал отвечать враждебностью на все, что бы она ни делала. Руфь всячески старалась наладить их существование без Пола, старалась сглаживать острые углы, но Уилл отказывался помогать ей в этом.
Однажды, возвратившись домой с работы, она застала сына у телевизора. Вместо того чтобы делать уроки, он смотрел повтор сериала «Звездный путь»; коврик был усыпан попкорном.
— Уилл, — вспылила она, — почему такой беспорядок?
— Что? — Мальчик огляделся. — Наверно, нечаянно опрокинул миску.
— Так убери. И выключи телевизор. Мы ведь договорились: никаких передач, пока уроки не сделаны.
— Но это же учебный фильм, — запротестовал мальчик.
— Не говори глупостей. — Руфь взяла пульт и выключила телевизор.
— Ты что делаешь? — возмущенно вскричал Уилл.
— Не надо держать меня за дуру.
— Но ведь в этой серии они попадают в двадцатые годы. — Он схватил пульт и включил телевизор.
— Уилл, выключи немедленно.
— А я хочу досмотреть фильм. Ты думаешь только о себе. Неудивительно, что папа ушел.
— Довольно! — Руфь повысила голос.
Мальчик встал и с угрожающим видом шагнул к матери.
— Но ведь это правда. И ты прекрасно знаешь, что я прав.
— Выбирай выражения. — Руфь вытащила вилку из розетки. — И иди делай уроки.
— Противная стерва.
Руфь схватила сына за руку и воскликнула гневно:
— Не смей так разговаривать со мной.
Руфи казалось, что ее жизнь разваливается окончательно.
Бурча что-то себе под нос, Уилл поплелся в свою комнату и не выходил из нее до тех пор, пока Руфь не позвала его ужинать. Плюхнувшись на стул, он с минуту посмотрел на лазанью с овощами и отодвинул тарелку.
— Разве ты не голоден? — обеспокоенно спросила Руфь.
— Как волк. Но от этого меня мутит. — Он взял из хлебницы булочку и намазал ее толстым слоем масла.
— Уилл, я вчера весь вечер провозилась на кухне, чтобы приготовить ужин на сегодня. И это при том что у меня была с собой куча работы. Ешь.
— Меня стошнит.
— Ешь! — закричала Руфь. — Ешь, Уилл, или я возьму ложку и начну кормить тебя, как маленького.
Мальчик вытаращился на мать:
— Что ты сказала?
— Я сказала, Уилл, что буду кормить тебя с ложечки, как маленького. И я не шучу. Я устала от твоих выходок. Пожалей меня! Я знаю, ты скучаешь по отцу. Мы пережили тяжелый, очень тяжелый год…
— Я не виноват в том, что он ушел.
Это она уже проходила. Вот так же враждебно смотрела на нее Джози. И снова между ней и ее ребенком разгорается ненависть. Руфь закрыла глаза и досчитала до десяти.
— Я больше так не могу, Уилл. Ты ведешь себя так, будто на дух меня не выносишь.
— Может, и не выношу.
— В таком случае перебирайся жить к отцу.
Уилл швырнул на стол нож.
— Как же мне все надоело! — закричал он. — Все.
— Что тебе надоело, Уилл? Расскажи. Я ведь тоже не железная. У меня тоже душа болит, не только у тебя. Я понимаю, тебе очень тяжело. Правда, понимаю. — Она судорожно вздохнула и заплакала, закрыв лицо ладонями.
Уилл, казалось, растерялся.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Эксперт-криминалист Линкольн Райм и его постоянная помощница Амелия Закс действуют в ситуации цейтнота — всего за сорок восемь часов им надо проникнуть в самые дебри нью-йоркского Чайнатауна и обезвредить безжалостного убийцу по прозвищу Дух. Если они не уложатся в этот срок, Дух вырежет две семьи ни в чем не виновных эмигрантов из Китая.
Между ними нет ничего общего. Уилл Роби — агент-киллер. Джули — девочка-подросток, ставшая свидетельницей убийства своих родителей. Когда их пути пересекаются (при более чем неблагоприятных обстоятельствах), им приходится бороться, спасая себя и друг друга.Сокращенная версия от «Ридерз Дайджест».
Прошло три года с того момента, как пересеклись пути спецагента Джона Кори и международного террориста Асада Халила. Лев вернулся и приступил к выполнению своего кровавого плана мести. У Кори, похоже, появился шанс свести счеты и отправить Халила туда, где ему место…