Цвет пурпурный - [36]
Почему они говорят, что я буду женой вождя? — спрашивает Оливия.
Ничего лучшего не могут придумать, — говорю ей.
Вождь толстый, с лоснящейся кожей и прекрасными зубами, только очень уж большими.
Ты вырастешь и станешь настоящей христианкой, говорю я ей. Будешь работать на благо нашего народа. Станешь учительницей или сестрой милосердия. Поедешь путешествовать. Узнаешь много людей, гораздо более замечательных, чем этот вождь.
А Таши? — спрашивает она меня.
И Таши тоже, ответила я.
Сегодня утром Коринна мне сказала: Нетти, чтобы не сбивать с толку людей, нам надо называть друг друга сестрами, а Самуила братом. До некоторых из них никак не доходит, что ты не жена Самуила. Мне это не нравится.
Почти с момента нашего приезда сюда я заметила в Коринне перемену. Не то чтобы она больна. Работает она не меньше, чем обычно. Она по-прежнему милая и добрая. Но иногда мне кажется, что ее что-то гложет, как будто дух ее борется с каким-то искушением.
Ладно, сказала я, хорошо, что вы мне это сказали.
И не позволяй детям называть тебя мама Нетти, даже в игре, добавила она.
Это меня немного задело, но я ничего не сказала. Дети и вправду называют меня иногда мама Нетти, но это потому, что я много с ними вожусь. Однако я никогда даже и не пытаюсь заменить им Коринну.
И вот еще что, говорит она. Нам надо перестать занимать друг у друга одежду.
Она-то у меня ничего никогда не занимала, поскольку у меня ничего нет, а вот я все время беру у нее что-нибудь поносить.
У вас все в порядке? — спросила я.
Она сказала, да.
Как бы я хотела, Сили, чтобы ты видела мою хижину. Мне она так нравится! В отличие от нашей школы, которая квадратная, и церкви, которая вообще без стен, моя хижина круглая, у нее есть стены и круглая крыша из листьев. От стенки до стенки в ней двадцать шагов. На глиняных стенах я развесила тарелки, коврики и куски ткани с узором племени олинка. Люди олинка славятся своими материями, которые они ткут вручную из хлопка, и красят ягодным соком, особой глиной, индиго и древесной корой. Посередине моей хижины стоит парафиновая походная плитка. Еще у меня есть походная кровать с сетчатым пологом от комаров, почти как у невесты, лампа, табуретка и маленький письменный стол, на котором я пишу тебе письма. А на полу чудесные половики из тростника. Вот такой у меня очень милый и уютный домик. Но мне не хватает окна! Ни у одного дома в деревне нет окон, и, когда я заговорила с деревенскими женщинами об окнах, они дружно засмеялись. Видимо, в дождливый сезон смешно даже мечтать об окнах, но я решила, что обязательно добьюсь, чтобы мне сделали окно, пусть даже у меня на полу будут лужи во время дождей.
Я бы все отдала за твой портрет, милая Сили. У меня в чемодане есть всякие картинки, которые нам надарили в миссионерских обществах в Америке и в Англии. На этих картинках Иисус Христос, апостолы, Мария, Распятие, Спик, Ливингстон, Стенли, Швейцер. Может быть, когда нибудь я их повешу, но однажды я примеряла их к своим коврикам и тканям, и они нагнали на меня тоску, так что я их сразу все убрала. Даже картина с Христом, которая везде хороша, здесь выглядит как-то странно. У нас, конечно, они все есть в школе, и картинок с Иисусом много в церкви за алтарем. Я думаю, этого достаточно, Правда, в хижине у Самуила с Коринной висят картинки и реликвии (кресты).
Твоя сестра Нетти.
Только что приходили мать и отец Таши. Им не нравится, что их дочка проводит столько времени с Оливией. Она изменилась, сказали они, стала тихой и задумчивой. Она не похожа на себя, в нее вселился дух ее тети, которую продали торговцу на побережье, потому что она не хотела жить, как живут все в деревне. Она отказалась выходить замуж за того, кого ей назначили. Не кланялась вождю. Лежала целый день, щелкала колу и смеялась.
Они спросили, почему Таши с Оливией сидят в хижине, в то время как другие девочки помогают своим мамам. Что они там делают?
Таши ленится работать по дому? — спросила я.
Отец посмотрел на мать. Нет, наоборот, сказала она, Таши работает больше, чем другие девочки ее возраста. И быстрее справляется с домашними делами. Но это только потому, что она хочет скорее идти к Оливии. Она запоминает все, чему я ее учу, как будто ей уже все известно, но эти знания не западают ей в душу.
Мать выглядела испуганной и смущенной.
Отец был рассержен.
Ага, подумала я, значит, Таши чувствует, что ей эти знания не пригодятся, потому что ее ждет другая жизнь. Но вслух я этого не сказала.
Мир меняется, сказала я. Он теперь не только для мужчин и мальчиков.
Наши женщины пользуются уважением, сказал отец. Мы не позволяем им скитаться по свету, как скитаются американки. За женщинами олинка всегда есть кому присмотреть. На это есть отец. Если не отец, то дядя. Не дядя, так брат или племянник. Не обижайся, сестра Нетти, но наши люди жалеют таких, как ты, отверженных и оказавшихся в незнакомом мире, где они одни и некому за них постоять.
Итак, я вызываю у этих людей, и у мужчин, и у женщин, жалость и презрение, подумала я.
Не надо думать, что мы простаки, сказал отец. Мы понимаем, что в других местах женщины живут не так, как наши. Но мы не хотим такой жизни для наших детей.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.