Цвет победы - [3]

В противоположность хамширцам, местные жители никогда не отличались особой воинственностью и оружие носили лишь для защиты от грабителей и хищников. Ну и как атрибут знатного происхождения или высокого положения.

И можно было представить, как сильно испугал и насторожил аборигенов внезапный дворцовый переворот: и полнейшей неожиданностью, и невозможностью предугадать будущее. И в то же время сузердцы не могли не понимать и другое: сбрасывать со счетов почти всемогущего адмирала, всегда преданно защищавшего королеву, пока не стоит.

Дойдя в своих размышлениях до этого момента, Слава едва не подпрыгнула от волнения, сразу сообразив, что наконец-то нащупала важную деталь.

Странное дело, в королевских указах почему-то не было ни одного слова об адмирале, словно юный король и его коварный папаша заранее были уверены, что с ним не будет никаких проблем.

Однако вслух Ярослава ничего не успела сказать, в комнате резко воцарилась тишина. Женщина перевела взгляд туда же, куда смотрели её дети, и обнаружила стоящего в дверях Васта, а на шаг впереди него – мужчину средних лет, с головы до ног одетого в чёрное.

– Проходите, усаживайтесь поудобнее, ваша светлость, – ехидным голоском пригласила Тина, и по мелькнувшим на лицах присутствующих лукавым усмешкам Слава поняла – это маленькая месть Костика за нечто известное всем, кроме неё.

Инвард ле Бенедли как будто даже не услышал этого предложения, продолжая стоять и смотреть прямо перед собой отсутствующим взглядом.

Васт не очень вежливо подтолкнул его, заставив сделать пару шагов, плотно закрыл двери и направился к изящному диванчику, на котором сидела Тина.

В комнате стояла такая тишина, словно здесь никого не было, и даже лёгкая поступь блондина не сумела её нарушить.

Ходит неслышно, как тигр, невольно подумалось Славе, продолжавшей изучать лицо адмирала. Интересное, нужно сказать, лицо. Сухощавое и жёсткое, с высокими скулами и породистым, чутким и длинным носом, ограниченным отчётливыми складками. И губы характерные, резко очерченные, твёрдые, но не тонкие, поджатые в едва заметной насмешке. А вот в голубых глазах сквозь показное натренированное безразличие явственно сквозят чудовищная усталость и отчаяние.

Ярославе вдруг показалось, что она уже видела где-то и это лицо, и это отчаяние, она даже глаза на миг прикрыла и мотнула головой – отогнать наваждение. Но невероятное предположение, скользнувшее смутной тенью, уже разрасталось, тесня сложившиеся представления и совершенно по-иному расставляя акценты и приоритеты. И в то же мгновение рухнули предварительно придуманные планы разговора и растаяли заготовки фраз. Всё оказалось совершенно ненужным и пустым.

– Моряна… – распахивая глаза, выдохнула Слава, изумлённая открывшейся перед ней истиной, – ты догадалась? Или уже знала?!

– Кажется, начинаю догадываться, – из угла, где сидела королева, не чувствовалось никаких неприятных ощущений, стало быть, она пока не решилась включать своё умение, – но что делать в таких случаях… не представляю, сама понимаешь, у морского народа совсем иные порядки.

– Думаю, я знаю, – решительно поднялась с места Ярослава и виновато уставилась на Стана, следившего за их переговорами с живым интересом. – Кость, как ты смотришь, если мы тут поговорим узким кружком… очень уж деликатный вопрос?!

– Ма! – возмущённо воззвала Тина и тут же смолкла, получив от клонов пару коротких, но очень красноречивых взглядов. – Эх, по голубой мечте… и сапогом… Пошли в столовую, Юна, чаю попьём, что ли.

– Васт, попроси кого-нибудь проводить сюда королеву, если она не отдыхает, – кротко распорядилась повелительница, и Славе на миг стало жаль блондина, он явно относил себя к тем, кто останется в кабинете.

Однако анлезиец и виду не подал, развернулся и вышел вместе со всеми, не произнеся ни слова.

Глава 2

– Меня зовут Ярослава, – подходя к столу, сообщила адмиралу землянка, но он сделал вид, будто сказанное не для него, – и я иномирянка. Поэтому ничего не знаю ни про ваши обычаи, ни про ваши законы. Даже пока не могу сказать точно, нравится ли мне тут или я буду искать способ вернуться домой. Но вот пара вещей, которые я услышала и увидела сегодня, меня разозлили просто невероятно.

Слава погладила рукой постеленный на стол гобелен, только теперь сообразив, почему эта вещица так заинтересовала её мальчишек. Искусно сотканный коврик был подробной картой города с крошечными замками, домиками, голубой лентой реки и белым орнаментом берегового прибоя.

Женщина разочарованно отвела глаза от гобелена, такие вещи нужно рассматривать вечерком у камина, в компании с хорошим рассказчиком, и успела заметить заинтересованный взгляд адмирала, мигом состроившего безразличное лицо.

– Так вот, две вещи… – продолжила она монолог с того же места, – и первая из них – напичканная под завязку депрессантами женщина… ещё довольно молодая и красивая, но ужасающе безразличная к своему внешнему виду. Монашеское платье, старушечья причёска… бегающий взгляд… это выглядит ужасно.

– Что такое «депрессантами»? – деликатно осведомилась моряна.

– Да, извините, я забываюсь, – поправилась Слава, – если проще – ей каким-то образом постоянно давали снадобья, которые действуют на нервную систему и вызывают умственные расстройства. Снова сложно? В общем – из неё старательно делали дурочку. Запуганную, неуверенную в себе и потерявшую всякий интерес к жизни. Всё, чем она жила и держалась, – любовь к сыну. Так вот этот мальчик и есть второй человек, за кого мне стало невыносимо больно и захотелось найти и наказать преступников. Впрочем… они уже и сами нашлись.