Crataegus Sanguinea. Время золота - [18]

Маэлсехнайли приказал поднять платформу, но это оказалось лишним. Забравшийся на невысокие холмы слева от дороги противник был виден и так. Около тысячи всадников с копьями сдерживали коней, дожидаясь приказа, и впереди них гарцевал желтоволосый! Маэлсехнайли поднял руку в железной перчатке.

— Не стрелять! Взять живым. Награда — железный крест.

— Повиновение, мой гросс!

— Они собираются атаковать вниз по склону, — Маэлсехнайли снисходительно улыбнулся, — тем лучше.

— О да, мой гросс, — Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах тоже позволил себе улыбку, — они сами ухудшают свое положение.

— Идите к воинам, — веско произнес Маэлсехнайли, — и передайте им, что они сражаются за своего вождя и свое царство.

— Слава гроссу! — Штак-бан-Хорден-унд-цу-Беер и Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах вскинули руки, приветствуя повелителя, и с лязгом опустили забрала. Смешно, но переростки сделали то же самое. Всадники наклонили копья и, разгоняясь, помчались вниз по склону. Сердце Маэлсехнайли забилось от предвкушения, он уже видел подобное, когда неделю назад люди попытались атаковать шарт. Правда, тогда их было меньше, и вся слава досталась идущим в арьергарде, но сейчас будут довольны все. Со своей платформы Маэлсехнайли видел, как враги приближались, вырастая на глазах. Передние уже почти поравнялись с подножием холма, задние тонули в пылевом облаке.

Вновь протрубили сигнальщики, копьеобразные навершия секир согласно качнулись, готовясь вонзиться в людские и лошадиные тела, и тут переростки струсили. Резко развернув лошадей, они помчались в разные стороны, обтекая несокрушимо стоящий шарт… Но не все! Около сотни негодяев во главе с желтоволосым продолжали гарцевать на виду, выкрикивая оскорбления. Это следовало прекратить, и гросс дал команду пращникам и арбалетчикам. Свистнули арбалетные болты, вверх взметнулась туча камней — увы, глаза стрелкам слепило взошедшее из-за холмов солнце, а камни падали, не долетев до цели несколько шагов. Маэлсехнайли скрипнул зубами — в недавнем бою с конным отрядом арбалетчики показали себя самым лучшим образом, но тогда переростки двигались слитным строем, крутящиеся же на холмах мерзавцы казались неуязвимыми. Гросс сдвинул брови и подозвал Пиноваца.

— Тот, кто собьет лошадь, получит Железную Звезду, подстреливший всадника — Железную Звезду с Цепью.

— Воля гросса! — возгласил Пиновац и заторопился вниз.

Арбалеты забили чаще, но без толку. Стрелков нужно тренировать, нужно привесить на веревках набитые тряпьем мешки. Пусть стреляют по качающимся мешкам, гномы могут все, а арбалеты куда надежней эльфийских луков. Через три месяца гномы будут бить в цель не хуже зеленоглазых выродков. Нужно соорудить как можно больше передвижных стрельниц, и тогда переростки не уйдут. Будущий повелитель с ненавистью проводил взглядом удаляющихся всадников, к несчастью оказавшихся неуловимыми. Боя так и не случилось. Через полчаса стало ясно, что трусы не вернутся.

Йель-бан-Тук-унд-цу-Плах поднялся к вождю, его лицо блестело от пота.

— Мой гросс, враг бежал. Следует ли нам продолжать движение?

— Да, — бросил Маэлсехнайли, досадуя на человеческую трусость: желтоволосый урод избежал наказания, а они потеряли не меньше часа. Солнце поднялось достаточно высоко, пора устраиваться на дневку, но выжженные безводные холмы для этого не годились. Более мерзкое место трудно даже вообразить!

14

Недомерки кончили топтаться на месте и поползли вперед. Ну и духота, словно в преисподней, но оно и к лучшему. На холмах хоть какой-то ветерок, а постой-ка внизу да еще в железной скорлупе!

Джеральд де Райнор повернулся к Лэнниону:

— Обходим.

Граф кивнул, говорить и то было жарко, не то что воевать, но музыкантам легче, чем танцорам, а танцуют сегодня гномы. И будут танцевать! Джеральд потрепал по шее коня и послал его вперед крупной рысью. Стрекотали кузнечики, над раскаленным Коднором висело выгоревшее небо, до ближайшей речки было далеко. Особенно пешим.

Джеральд сам не понял, что его заставило оглянуться, а оглянувшись, с трудом сдержал проклятие. Дженни! Дженни в мужском платье впереди одного из конных стрелков. Дьявольщина, он же велел ей сидеть в лагере! Де Райнор натянул поводья.

— Моя леди, вам не следует рисковать. — Убил бы, но не при солдатах же!

— Милорд, — серые глаза были холоднее льда. И это в такую жару! — Мое место среди воинов. Что гномы?

Когда она говорила таким тоном, пропадала всякая охота спорить. Дева знает, что делает, кто он, в конце концов, такой, чтоб приказывать той, кому ведома высшая воля? Джеральд де Райнор готов грызться хоть с гномами, хоть с Дангельтами, но не с ангелами!

— Моя леди, гномы продолжают движение. Но уйдут недалеко. Собственно говоря, — Джеральд вскинул руку, защищая глаза от солнца, — они уже пришли.

Это было весело. Ползущая по дороге колонна остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду, а на похожем на женскую грудь холме, в котором, по словам местных, жили феи, возникли всадники в алом. Дэвид не подкачал! Гномы торопливо перестраивались. Сверху было видно, как маленькие фигурки разворачиваются, складывают вьюки, меняются местами, а между ними снуют, размахивая руками, начальники. Всадники на холмах, как могли, поддерживали суматоху — поднимали коней на дыбы, выстраивались в шеренгу, словно для атаки, вновь принимались гарцевать. Недомерки ждали нападенья, а его не было.