Цивилизация Потопа и мировая гибридная война - [70]

Важнейшим изводом русской мечты, русского мессианства является идеал твердыни, Третьего Рима, царства верных, в котором — финальное и наивысшее воплощение странствующего града, переходящей империи. Это не мечта о мировом господстве, как у некоторых других народов, это мечта о царстве, где люди живут по правде. Но мечта эта в реальной истории воплощается не как идеальное государство, которого построить русским пока не удалось, — а как государство миродержавия, то есть обуздания зла, сокрушения претендентов на мировую власть. В сущности это полностью соответствует тому же учению об Удерживающем, образ которого дан и в змееборце-Победоносце, гербе града Москвы. Мы видим этот мотив и у Пушкина, который напоминал в письме Чаадаеву, что Россия спасла Европу, остановив в себе энергию страшного нашествия монголов. Победа для русских сладка не из-за воинственного сладострастия, победа важна потому, что «наше дело правое», отчего на алтарь ее могут быть принесены и жертвы совершенно неимоверные.

Если перечитать сегодня те письма, в которых старец Филофей в XVI веке сформулировал доктрину Русского царства как Третьего Рима, то на поверку окажется, что они, особенно письмо к великому князю Василию III, удивительно актуальны. У псковского старца его мечта вырастает из трех тезисов об очищении Руси: во-первых, из очищения власти от сребролюбия, во-вторых, из очищения от несуразностей и ошибок в церковной вере и благочестии, в-третьих, из очищения от содомской мерзости.

И действительно, несчастно то государство, где власть, являющаяся сама источником всех экономических благ, всех возможностей созидания, замыкается на мелкой мыслишке о частном обогащении и создает для этого вокруг себя слой паразитов. Если власть погрязнет в клептомании — то все государство как черной плесенью мгновенно поражается цинизмом, трусостью и слабоумием. Несчастен народ, утративший чистоту своей религии, потерявший духовные ориентиры, безалаберный в вере. Эта мысль была пророческой, и она упреждала споры в расколе XVII века. Содомия же во времена Филофея заразила часть общества, ту прослойку, которая, как мы знаем, была связана с известной новгородской ересью жидовствующих. Нужно встать накрепко в духовную брань против этой мерзости, ибо в ней самоуничтожение человеческого естества, утверждает старец. Куда уж актуальнее!

Именно в контексте трех этих тезисов рождается определение: «И твое христианское царство не сменится другим царством. Два Рима пали, третий — стоит, четвертому же — не бывать». Иными словами, весь мир опускается в бездну, силы бездны пытаются проникнуть и в Россию, но — «ты являешься оплотом того, что тебе вверено». И результатом всего пророчество Филофея, что Россия достоит до конца времен. Это пророчество-мечта, самый высокий из всех видов мечты.

Когда русский народ верен своей миссии — он ценим и уважаем всеми, в том числе и врагами. Когда же он отказывается от своей миссии — он слаб, разобщен, гоним и презираем. Наша нация особенная. Ее нельзя мерить чужими лекалами. Неудивительно, что русские люди, люди Третьего Рима как специальный народ-удерживающий всегда остро переживали мировые проблемы. Есть такая шутка: «Одежка на нем — заплата на заплате, / А думает о китайском пролетариате». Это действительно так.

Известные недостатки русских — такие как анархизм, максимализм, необязательность, расхлябанность, иногда доходящая до халатности, неорганизованность и недисциплинированность — все это расцветает пышным цветом в эпохи безвременья, когда нет чувства миссии, цели, большого дела. Но все это мгновенно уходит во времена тяжелых и сложных обстоятельств (войны, катастрофы, беды, напасти). И тогда миссия тотчас восстает из забвения — и самые недостатки вдруг превращаются в нечто иное, противоположное. Тогда выдвигает народ и когорту самых дисциплинированных и высокоорганизованных деятелей, гениальных подвижников.

И какой еще народ на земле мог бы поднять бремя лидерства? Не созерцательного неделания, не воинствующего обращения в свою веру, не гегемонизма, попирающего всех остальных, не обольщения богатством и властью, не приготовления царства Антихриста — а совсем наоборот, способности послужить всем и провозгласить свое кредо: «Кто не против нас, тот с нами».

Именно такой народ призван к мировому лидерству.

3. Нам нужен Орден Мечтаносцев

Этносы исторической России, особенно в тех регионах, где проживают рядом представители разных национальных общин и культур, давно выработали важный принцип общежития: нет лучшего и более справедливого третейского судьи, чем русский человек. Понятно, что русские в Российской империи и СССР воспринимались всеми как имперский, царский народ, как «старший брат», носитель государственной воли и силы. Однако на голой силе далеко не уедешь.

Секрет — в менталитете. Русский видит в представителях всех племен в первую очередь людей, то есть образ Божий, а не материал или субстрат для своих корыстных задач. Русский народ терпим, не приемлет насилия над совестью. По выражению Достоевского, русская душа несет в себе трезвый взгляд, прощающий враждебное, различающий и извиняющий несходное, снимающий противоречия. Отсюда и мета-проект Достоевского, его формула русской мечты, угаданная им через всматривание в гений великого Пушкина: всемирная отзывчивость, всечеловеческое братство.