Цивилизация 7.0 - [6]
— Спиций! — услышал центурион оклик с арабским акцентом. Отойдя от битвы, огляделся.
К нему, волоча одну ногу, пробирался ибн Ассад. С рассечённого лба стекала на лицо кровь, изменяла полковника до неузнаваемости.
— Спиций, отводим людей! — скомандовал он. — Противник подтянул «Воуты», сейчас ударят.
Бросив взгляд на вражеские позиции, Марк действительно увидел несколько ракетных установок, спешно разворачиваемых за линией обороны. Сейчас будет жарко, очень жарко!
— Центурия! — закричал он. — Отступаем!
«Центурия, или кто там от неё остался,» — уточнил он мысленно, тоскливым взором обводя поле брани, на котором то там то здесь одиноко мелькал малиновый плащ. Похоже, нет его центурии.
И тут же заметил малиновый плащ уже с той стороны. За поредевшей толпой монголо-татар выходила на поле боя римская пехота — не более двух десятков отчаянных взглядов, озверевших лиц, оскаленных зубов и поблескивающих мечей. И впереди уверенно шёл в битву тот, с золотой фибулой в виде «чёрной вдовы» на груди.
Спиций остановился, тяжело дыша, торопясь передохнуть и набраться сил. Нет, оступление — не сейчас. Пусть остатки центурии отходят, а ему нужно добраться до этого. Центурион на центуриона. Римский меч на римский меч. Быть может, он тоже из Остии; и может быть, совсем недавно на этой войне.
— Спиций, назад! — кричал сзади ибн Ассад. — Я приказываю!
Остановился в растерянности юный первогодок Секст Вестиций, не зная, отступать ли, или следовать за своим командиром. Спиций махнул ему: отходи! А сам ринулся вперёд, навстречу золотой «чёрной вдове».
Вестиций в нерешительности промедлил ещё минуту… Зря, ты это, малыш. Рыцарь в забрызганных кровью доспехах налетел сзади, рубанул тяжёлым мечом, разделяя юного легионера от плеча до поясницы.
Отбиваясь от то и дело налетавших татар, расталкивая медлительных мертвецов, отмахиваясь от казачьих пик, Марк прорубался к шагающему навстречу центуриону. Только бы дойти, сойтись, дотянуться… Пусть даже наседая на его клинок, как давеча Клавдий на монгольскую пику. И может быть, в последний миг спросить у него…
И словно нарочно битва вдруг расступилась. Где-то в стороне оказались визжащие монголы, усталые от рубки казаки, недобитые ацтеки в орлиных масках, рыцари в окровавленных доспехах.
Они сблизились и, когда оставалось между ними не более десяти шагов замути из вихрящейся снежной крупы, Марк Спиций поднял меч и крикнул:
— Во славу Рима!
— Во славу Рима! — ответил ему крик вражеского центуриона.
И они бросились друг на друга.
А когда сошлись и замерли наготове, как два волка над убитой косулей, Спиций, уже приготовясь к первому удару, обомлел и замер с поднятым мечом.
Перед ним, готовясь к первому удару, стоял Марк Спиций. Не надо было смотреться в зеркало, чтобы сравнить — всё было ясно и так.
— Умри! — крикнул Марк Спиций, нанося удар.
— Умри! — крикнул Марк Спиций, нанося удар.
А на той стороне дремлющий дракон вдруг очнулся, изрыгнул пламя — из одной глотки, и следом из другой, и тут же из третьей. Заработали «Воуты».
Под оглушительное грохочущее вступление к симфонии смерти рванулся к небу и стал стремительно расти над полем брани огромный чёрный гриб. Вспышка. Жар. Затрещали от этого жара, подобно сырым дровам, опаляемые небеса, заволоклись испарениями десятков душ, пеплом десятков тел…
И ещё один гриб. И ещё…
Конечно, какое уж тут солнце…
Тёплая вода размягчила его тело, утягивает в сладкую дрёму. Пальчики Камиллы лениво щекотят его живот, точёная коленка выглядывает из воды, усыпанной лепестками роз и жасмина.
«Эй, эй, Марк Спиций, не усни, — лукаво окликает она. — Или я уже настолько тебе приелась, что навеваю дремоту?»
Он хочет что-то ответить, но ему слишком хорошо, невыносимо хорошо проживать эту минуту в молчании, без слов, просто любуясь Камиллой — тем, как она отжимает мокрые рыжие волосы, как вспыхивают и гаснут задорные искорки во взгляде её зелёных глаз. Любоваться белым лепестком жасмина прилипшим к её сахарно белой груди, к тёмной ареоле вокруг маленького соска.
А потом, когда любоваться становится просто невыносимо из-за поднимающегося внутри волнения, он закрывает глаза. Да, ленивая истома бывает могущественней женской красоты, сколь бы притягательна она ни была.
А Камилла быстро и тихо говорит что-то. Её шёпот неуловим как шум ветра в кронах задумчивых платанов, неразборчив, как журчание ручья на окраине виллы. Спиций пытается сосредоточиться и вникнуть — понять, разобрать уносимые ветерком слова. Но ему не удаётся, никак не получается расслышать.
«Что ты там шепчешь, дева?» — лениво бормочет он и открывает глаза.
«У нас будет маленький Марк, — улыбается Камилла, отжимая волосы. — Маленький Марк Спиций. Великий воин. Победитель».
Дремота зябко ёжится и сбегает.
«У нас будет..?»
«Он прославит твой род в войне», — продолжает Камилла, словно не слыша его возгласа.
«В войне… — повторяет он, силясь вспомнить. Дремота окончательно слетает с него. — В войне…»
«В великой войне, — кивает Камилла. — Сейчас он ещё спит, наш маленький Спиций, спит в тёплой постельке моего лона. Но скоро уже он проснётся. Осталось… — она загибает пальчики, — осталось двадцать три недели. На мартовские иды он придёт в твой дом…»
Волна красной смерти прокатилась по стране и миру. Все, кто мог умереть – умерли. Кому написано было на роду выжить – живы. Всё?.. Нет. Смертельная болезнь – это не самое страшное. Куда страшнее сам человек будущего. Пастырь, вернувшийся в умирающий родной город, в надежде найти живыми жену и сына, и не думал, что ему придётся воевать. Да ещё воевать с таким противником. Содержит нецензурную брань.
Впервые я заметил её, когда она ещё была личинкой. Финал «Пневматика-2013».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Мосты бывают разные. И, хотя назначение у всех одно - соединять, нередко они разъединяют. Но есть один мост, который даже пропасть между разными мирами способен сделать твердью. И его ничем не разрушить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Небольшой рассказ — фантасмагория, тем более абсурдная, чем более обыденным воспринимается все происходящее действующими лицами. Абсурдность действия нарастает от вполне себе нормального события (человек решил покончить с собой) до полного маразма, и в то же время, по сути, не происходит ничего, что выходило бы за рамки нашей современной обыденной реальности (ну, разве что образ ее чуть гипертрофирован).В тексте присутствует ненормативная лексика.
Фантастическая повесть о 3-х пересекающихся мирах. Основное действие разворачивается в 80-х годах двадцатого столетия, 2010-х 21 века и в недалеком будущем. Содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В Аскерии – обществе тотального потребления, где человек находится в рабстве у товаров и услуг и непрекращающейся гонки достижений, – проводится научный эксперимент. Стремление людей думать заменяется потребительским инстинктом. Введение подопытному гусю человеческого гена неожиданно приводит к тому, что он начинает мыслить и превращается в человека. Почему Гусь оказывается более человечным, чем люди? Кто виноват в том, что многие нравственные каноны погребены под мишурой потребительства? События романа, разворачивающиеся вокруг поиска ответов на эти вопросы, унесут читателя далеко за пределы обыденности.
Борис Ямщик, писатель, работающий в жанре «литературы ужасов», однажды произносит: «Свет мой, зеркальце! Скажи…» — и зеркало отвечает ему. С этой минуты жизнь Ямщика делает крутой поворот. Отражение ведет себя самым неприятным образом, превращая жизнь оригинала в кошмар. Близкие Ямщика под угрозой, кое-кто успел серьезно пострадать, и надо срочно найти способ укротить пакостного двойника. Удастся ли Ямщику справиться с отражением, имеющим виды на своего хозяина — или сопротивление лишь ухудшит и без того скверное положение?В новом романе Г.
«Время пожирает все», – говорили когда-то. У древних греков было два слова для обозначения времени. Хронос отвечал за хронологическую последовательность событий. Кайрос означал неуловимый миг удачи, который приходит только к тем, кто этого заслужил. Но что, если Кайрос не просто один из мифических богов, а мощная сила, сокрушающая все на своем пути? Сила, способная исполнить любое желание и наделить невероятной властью того, кто сможет ее себе подчинить?Каждый из героев романа переживает свой личный кризис и ищет ответ на, казалось бы, простой вопрос: «Зачем я живу?».
От сумы и от тюрьмы — не зарекайся. Остальное вы прочитаете сами.Из цикла «Элои и морлоки».