Цивилизации - [169]
О размахе и древности индийского мореплавания свидетельствуют рассказы, созданные в конце первого тысячелетия до н. э. или непосредственно вслед за этим, собранные в джатаках, а также в буддийских притчах. Тот факт, что в этих рассказах о купцах и мореплавателях Будда изредка воскресает (инкарнируется), противоречит представлению, будто «восточная религия» враждебна торговле, призванию к накоплению или к морским странствиям. Навигация «с помощью знания звезд» изображается как божественный дар. Бодхисаттва своим вмешательством спасает моряков от соблазнительницы-людоедки на Шри-Ланке. Для набожного мореплавателя он придумывает непотопляемый корабль. Купец из Бенареса по совету Будды покупает в долг корабль и продает груз с прибылью в 200 000 золотых монет. В то же время в этих рассказах наряду с прибылью высоко оцениваются нравственные достоинства. В одном из них брамин по имени Санкха, обеднев из-за собственных щедрых благодеяний, решает «отплыть на корабле в страну золота, откуда я вернусь снова богатым». От кораблекрушения его спасает бог Манимекхала, погубивший корабль, чтобы наказать тех, кто совмещает паломничество с торговлей, а также тех, «кто не уважал родителей»[889].
Пока Шривиджая впадала в застой, Ява дробилась на мелкие царства, а Чампа и Вьетнам находились в состоянии неустойчивого равновесия, образовавшийся в морской торговле вакуум могли в разное время заполнять Китай, Шри-Ланка и даже Паган. Но Китай не был заинтересован в морской торговле, Шри-Ланка оставался слишком уязвимым для завоевателей, а Паган, хотя здесь существовала научная традиция, которая в этот период пыталась переместить центра тяготения к морю, на берега, некогда занятые Фунанем, был слишком удален от моря. И в XI веке государством Южной Индии было создано довольно непрочное образование, которое некоторые ученые также именуют империей.
Сила царства Чола была сосредоточена на суше, на рисовых полях долины Кавери и на горных пастбищах. Государи этого царства (почти без исключений) гораздо больше внимания уделяли безопасности своих земель и возможностям их расширения, чем морю. Набег на чужие земли по Гангу делал для престижа монархии больше, чем заморские плавания: в этом отношении Чола резко отличается от современных ей христианских государств, в которых «деяния за морем» добавляли славы и святости походам крестоносцев. Потенциал царства Чола как возможной родины морской цивилизации связан с соединением власти, богатства и честолюбия царей с возможностями торговых общин на Коромандельском побережье. В крупнейших портах этого побережья Нагапаттинаме, Каверипумпаттинаме и Мамаллапу-раме на склады принимались жемчуг, кораллы, орехи бетеля, кардамон, пестро раскрашенный хлопок, черное дерево, янтарь, благовония, слоновая кость, рога носорога и даже живые слоны, на товары ставили царскую печать в виде тигра, и затем товары обменивались на золото[890].
Подобно своим современникам в лесах умеренного климата (см. выше, с. 190–193, 203–212), цари Чолы в гигантских масштабах уничтожали леса и строили города в имперском стиле. Миф об основании династии повествует о том, как царь Кола охотился на антилопу: его вдруг заманил в глубину леса демон, и он оказался в таком месте, где не было ни одного брамина, чтобы принять подношение. Поэтому царь расчистил лес и принялся строить храмы[891]. А наследники следовали его примеру.
Профессия купца сочеталась с профессией пирата; у купцов Чолы были частные армии и репутация «льва, готового к убийству»[892]. Имперские амбиции были наиболее сильны у тех царей, кто поддерживал близкие отношения с купцами. Кулоттунга I (1070–1120), снизивший налоги, взимаемые с купцов государством, считал себя — об этом говорит надпись на столбе — героем песен, «которые поют на далеких берегах океана молодые персиянки»[893]. Морской империализм Чолы состоял, вероятно, прежде всего в пиратских набегах, хотя были захвачены и участки земли и в Шри-Ланке, на Мальдивских островах и, возможно, в Малайе стояли гарнизоны. Однако воздействия этих набегов было достаточно, чтобы сокрушить Шривиджаю и обогатить храмы Южной Индии. Храмы были союзниками и помощниками царя в управлении государством, и они же получали наибольшую выгоду от войн. Их вложения в землю и в совершенствование ее обработки в конечном счете могли подорвать морской империализм Чолы — что стало заметно в XIII веке. Но пока влечение к морю сохранялось, списки даров на стенах храмов свидетельствуют о его плодах — переходе от пожертвований скота и сельскохозяйственной продукции к роскошным подношениям экзотических товаров и денег, особенно в период между 1000 и 1070 годами. Среди сокровищ Танджора были: золотая корона (такого размера, что на ней держали постоянно горящими сорок ламп), 859 бриллиантов, 309 рубинов, 669 жемчужин, браслеты, серьги, золотые гирлянды, зонтики, подсвечники, опахала, подносы и сосуды
